Дело незадачливого жениха. Дело о беззаботном котенке. Дело бродяжки-девственницы

— Как это с чего? — удивился Дрейк. — Все на это указывает. Если от уровня головы убитого через отверстие в стекле провести прямую, то она безошибочно упрется в то место, где стоял стрелявший.

— Правильно, Пол. Именно так и считает полиция. Но это еще не доказательство.

— Почему же нет?

— А вот почему. Вот здесь у Зодермана и О’ Коннела на странице двести семнадцать дана диаграмма образования пулевого отверстия в стекле с указанием направления полета пули. Помнишь, я спросил тогда на суде, помечено ли, какая из сторон стекла была наружная, какая внутренняя. Мне ответили, что таких пометок не сделано, но это и не важно. А это важно. Это может иметь решающее значение.

Вот по этой фотографии, сделанной из комнаты, можно легко узнать, какая же сторона „стекла была наружной, а какая внутренней. Это можно установить и по трещинам на стекле — если стороны поменять местами, поменяется и направление трещины. Понятно?

Дрейк молча кивнул.

— Ну, а теперь, — продолжал Мейсон, — сравни рисунок трещин и все фотографии отверстий с диаграммой, приведенной Зодерманом и О’ Коннелом. Из сравнения ясно видно, что пуля, оставившая дырку в стекле, летела из комнаты. Выстрел был сделан в комнате, пуля пробила стекло и упала где-то вблизи автомобиля.

Дрейк поднялся из кресла и подошел к Мейсону:

— Дай-ка взглянуть. После внимательного изучения снимков и диаграммы Дрейк протяжно свистнул.

Делла Стрит, также склонившаяся над столом Мейсона, сказала:

— Все ясно как божий день. Стрелять могли лишь изнутри. Вы полностью доказали это, шеф.

Мейсон взглянул на своих друзей, медленно поднялся из-за стола и вновь зашагал от стены к стене.

— Итак, мы установили, что стекло было прострелено со стороны комнаты, но если мы теперь предположим, что это стрелял Феррел, то вновь получается абракадабра.

— Почему же абракадабра? — спросил Дрейк. — Феррел находился в комнате, выглянул в окно и увидел, что рядом с автомобилем стоит человек, которого он смертельно боится. И он выстрелил в него.

— Нет, Пол, нет. Посмотри, обвинение утверждает, что Феррел стоял в освещенной комнате, держа в руках лампу, его было отлично видно, и поэтому убийца мог видеть, что делается в доме, но из дома не было видно, что делается на улице. И Феррелу, чтобы видеть, что происходит за окном и выстрелить, необходимо было погасить лампу.

— Что ж, — сказал Дрейк, — выходит что он сам погасил лампу.

— И что же дальше?

— Дальше он увидел человека за окном и выстрелил в него.

— А потом этот человек вошел в дом и убил Эдгара Феррела из пистолета самого Феррела, а через несколько секунд вслед за этим расстрелял всю обойму. Так получается?

— Не знаю, — смутился Дрейк.

— Но ответ должен быть, я должен найти его до того, как завтра начнется заседание суда, — сказал Мейсон.

Глава 19

Мейсон, Делла Стрит и Дрейк с трудом пробивались сквозь толпу, заполнившую здание суда.

Репортеры, окружившие их, просили прокомментировать ход дела, — но Мейсон, улыбаясь, упрямо твердил:

— Подождите, ребята, подождите до заседания суда.

Один из журналистов, протиснувшись к Мейсону,

низким голосом пробасил:

— Вы знаете новость, мистер Мейсон? Гамильтон Бюргер собирается просить об отсрочке слушания дела.

— Благодарю за информацию, — отозвался Мейсон.

— Вы согласитесь дать им отсрочку, Перри? — спросил Дрейк.

— Я не могу сделать этого, Пол. Я уже схватил зверя за хвост и теперь мне не хочется выпускать его.

В зале публика рассаживалась по своим местам.

Гамильтон Бюргер, подойдя к столу, за которым сидел Мейсон, спросил:

— Скажите, Мейсон, вы не против того, чтобы устроить перерыв в слушании?

— Я целиком против, — резко и твердо сказал Мейсон.

Бюргер явно не ожидал столь категоричного ответа, он немного помялся и добавил:

— Что ж… Но, пожалуй, суд может решить, что требуется более тщательное расследование.

В зал вошел судья Китли. Все встали. Пристав объявил заседание открытым, й помощник шерифа ввел в зал подсудимого Джона Эддисона.

Гамильтон Бюргер сразу же обратился к судье:

— Ваша честь, обвинение желает быть максимально объективным, чтобы быть максимально справедливым. Я полагаю, что было бы непростительно с моей стороны не привлечь внимания суда к тому факту, что для полиции и обвинения стало необходимым произвести пересмотр и переоценку некоторых фактов и свидетельских показаний. Этого требуют и интересы обвиняемого.

— Вы просите отсрочки? — спросил судья Китли.

— Да, ваша честь.

— Надолго?

— По меньшей мере на неделю.

Судья Китли взглянул на Мейсона.

Мейсон улыбнулся и сказал: