Дело о черной вдове. Записки следователя (сборник)

Когда она сама работала в милиции инспектором по делам несовершеннолетних, по райотделу ходила легенда о том, как старший участковый Павел Михайлович Агеев лихо списал материал о пропаже муфлона из зоопарка. Дело было в том, что на его «земле» находился один очень беспокойный объект под названием «Зоопарк». С этим зоопарком неприятности случались и раньше, но Агееву все как-то сходило с рук. Не считать же серьезным преступлением пропажу попугая, пусть даже и говорящего? Обиднее всего то, что прокололся он на каком-то дурацком муфлоне. Он и знать-то не знал, что это за живность такая, муфлон, подумал, что очередная птица заморская (орел, скорее всего), кто ж знал, что этот орел, зараза, окажется впоследствии вонючим бараном. Увели муфлона сами же сторожа зоопарка: были майские праздники, зарплату, как водится, вовремя не дали, вот и порадовали они себя шашлычками. Какая сволочь брякнула, что, мол, улетел этот муфлон, Агеев, как ни напрягался, вспомнить не смог, может, спьяну и сам придумал, но в отказном материале он уверенно напечатал: «В возбуждении уголовного дела по факту пропажи муфлона отказать из-за отсутствия состава и события преступления. Проведенным расследованием установлено, что зоотехник зоопарка Рябоконь В. С. вовремя не подрезал муфлону крылья, вследствие чего тот улетел вместе со стаей пролетающих в это время над зоопарком диких гусей (показания свидетелей прилагаются)». Все эти объяснения Агеев состряпал у себя в кабинете левой рукой и, довольный проведенным в кратчайшие сроки расследованием, подсунул материал на подпись начальнику райотдела. Тот подписал не читая, есть дела и поважнее, чем розыск какого-то муфлона, и все прошло бы нормально (и не такие отказные материалы липовали), но в конце месяца прокурора района угораздило затеять проверку, и дело о муфлоне ему попалось первым.

Скандал разразился грандиозный. Прокурору прям вожжа под хвост попала: он рвал и метал, топал ногами, а самого майора обзывал муфлоном, вменяя ему служебный подлог и соучастие в хищении баранины. Все обошлось, конечно, но в прокуратуре еще долго припоминали незадачливому участковому этот шедевр милицейского крючкотворства…

Закончив подшивать дело, Зоя вздохнула с облегчением. Никогда она не любила эту чисто канцелярскую работу, но никуда от этой возни с бумажками не денешься. Отчитавшись перед прокурором о завершенном расследовании, Зоя тут же получила от него в свое производство новое дело – об убийстве молодой девушки Ирины Герасимовой, работавшей косметологом в «Салоне красоты», которую этой ночью зарезали кухонным ножом в собственном доме. Судмедэксперт насчитал на ее теле тринадцать колото-резаных ран в области груди и верхней части туловища, так что версия самоубийства отпала сразу.

Кухонный нож у «важняка» Василевской ассоциировался с обычной «бытовухой», то есть убийством на бытовой почве, которое, как правило, уголовный розыск раскрывает в тот же день, и следователю остается только должным образом все процессуально оформить, и дело можно с чистой совестью передавать в суд. Это убийство раскрыть по горячим следам не удалось, а значит, надеяться на то, что это банальная «бытовуха», не приходилось. Хватаются за кухонный нож чаще всего после совместного распития спиртных напитков, и мотивация подавляющего большинства «бытовух» – внезапно вспыхнувшие неприязненные отношения между собутыльниками, установить которых, как правило, не представляет труда, поскольку это или друзья-соседи убитого или убитой, или их ближайшие родственники. И хотя бытовые убийства обычно носят спонтанный характер, то есть заранее никто к совершению преступления не готовился, далеко не всегда их расследование протекает гладко, особенно в случаях, если убийца сумел замести следы и избавиться от трупа. С самыми кошмарными эпизодами в своей практике Зоя сталкивалась как раз при расследовании «бытовух», когда простые обыватели с хладнокровностью мясника расчленяли своих убитых сгоряча жен или мужей в собственных ваннах, чтобы вынести их по частям в обычных пластиковых кульках и разбросать по мусорным бакам. Ужасала именно обыденность таких бытовых преступлений – ведь совершают их не маньяки какие-нибудь, а психически нормальные вроде бы люди.

Ознакомившись с материалом, собранным сегодня утром дежурной следственно-оперативной группой, Зоя отметила, что необычным в этом деле было то, что перед смертью жертва успела написать окровавленной рукой на стене три заглавные буквы «НИК», указав в последние минуты своей жизни на убийцу. За годы работы в прокуратуре Василевская с такой кровавой подсказкой сталкивалась впервые. Осталось теперь только выяснить: «НИК» – это начальные буквы имени или фамилии убийцы, с которым погибшая, очевидно, ранее была знакома? Это сужало круг поиска. Что касается мотива убийства, то, возможно, это было ограбление, так как эксперт нашел в ее комнате вывернутый кошелек без денег.