Дело о черном вороне

— У няни Томы можно уточнить, где он был, хотя лично я ему и так верю, — сказал Гарик и все же метнулся наверх. Лешка не удержалась и побежала за ним.

Домоправительница, увидев невесть откуда взявшихся детей, указала на часы.

— Гарик, мы же договаривались, что будем хоть примерно придерживаться расписания. Ты посмотри, сколько сейчас времени! Твои друзья давно вернулись. Мойте руки и приходите обедать.

— Мы… Мы не будем сейчас есть. Попозже, ладно? Мы с Артемом кофе пили, а ребята в Москве перекусили.

— Мы, честное слово, не хотим, — затрясла головой Лешка.

— Сейчас у нас неотложное дело. Ты уж прости нас, пожалуйста. — Гарик погладил бывшую няню по плечу.

— У вас всегда неотложные дела, — заворчала Тамара Петровна. — Главное, что я всех вас потеряла. Где вы были?

— Мы-то… Здесь и были, в оранжерее. А ты ответь мне на один вопрос. Николай Иванович два дня назад, тринадцатого, куда ездил?

— Позапозавчера-то? Здесь был, в винном погребе проводку проверял.

— Ты это хорошо помнишь?

— Ну конечно, он потом еще и смеситель мне на кухне сменил. У человека руки золотые. Хотела просить твоих родителей его насовсем у нас оставить, да только со вчерашнего вечера стала его кое в чем подозревать.

— В чем?! — не сдержавшись, вскричал Гарик, а Лешка, затаив дыхание, вся обратилась в слух.

— Кажется мне, пьяница он, запойный причем, — словно открывая страшную тайну, прошептала экономка. — А жаль, все умеет, да и сам не глупый. Ему бы мастером быть или бригаду возглавлять. А он вчера вечером работу закончил и исчез. А утром появился — пьяный. Как я сразу его не раскусила, не пойму. Ведь весь вид его на это указывал. Наверное, и ограбили его по той же причине, и с работы уволили. И пятно это жуткое из-за того же. Наверняка с горящей сигаретой в постели заснул, вот пожар и случился. И жена от него потому и ушла, от хороших мужей жены не уходят. А сейчас опять пропал. Надо погреб проверить, — всплеснув руками, спохватилась она, — а то ж он редкое вино выпьет, а мне потом расплачиваться.

Гарик, испугавшись, что Тамара Петровна отправится в винный погреб, обнаружит пропавшего работничка и начнет выяснять, отчего да почему там случился потоп, ухватил ее за руку.

— Хочешь, мы сами проверим? А ты пока посиди, отдохни, устала ведь. Ты же знаешь, что мой папа тебя любит и ни в чем не будет обвинять, зря только волнуешься. Так, значит, Николай Иванович вообще никуда не ездил? — на всякий случай еще раз уточнил он.

— Да нет же, я на него все дни нарадоваться не могла. А он… Эх, вот и верь после людям.

Тамара Петровна все еще продолжала возмущаться, но Гарик с Лешкой ее не дослушали, а умчались назад в погреб.

— Не ездил он ни в какой банк, — опередив своего спутника, объявила Лешка. — Я же сказала, что никто ему не даст никакого кредита.

— Никто не даст, — просипел Николаша. Полностью протрезвев, сидя посреди лужи в мокрой одежде, несчастный пьянчужка всем телом дрожал от холода.

Лешке стало жалко бедолагу.

— Надо его на солнышко вывести. Помогите, пожалуйста.

Артем с Гариком взяли слесаря под мышки и приподняли. Вода хлынула с него ручьями, Николаша, как собака, отряхнулся и, еле двигая ногами в отяжелевших башмаках, медленно побрел к выходу.

— На жаре вы быстро высохнете, — с сочувствием сказала Лешка.

Глава XIII

УЗНИК ВАННОЙ КОМНАТЫ

Жмурясь от яркого солнца, Николай Иванович уселся на ажурную зеленую скамью возле благоухающей клумбы с журчащим фонтанчиком. Подумав, снял с себя рубашку, обнажив загорелый торс, худые жилистые руки и плечи, покрытые синей чернильной татуировкой. По правому предплечью шла жирная надпись «Коля».

— Сидел, что ли? — ткнул в плечо мужика Артем.

— Ни в жисть, — обиделся Игнатьев. — То в армии, деды в первый год заставили сделать.

— В армии? И когда же вы служили? — недоверчиво спросил Ромка. — Уж больно свежая татуировка.

— Ничего не свежая, ей уже, считай, лет десять, — возразил мужик.

— А сколько же лет вам было в армии? — удивился Артем.

— Служить пошел на два года позже. Двадцать. Ромка недоверчиво покачал головой.

— Так что, вам сейчас тридцать?

— Тридцать один.

— Не может быть! — в один голос воскликнули мальчишки. А Лешка подошла поближе и пристально вгляделась в Игнатьева. Она тоже думала, что ему никак не меньше сорока, а то и пятидесяти лет, но при ближайшем рассмотрении он и вправду оказался совсем не старым.

— Не веришь, что ли? — воззрился на нее мужик. — Это меня жизнь несладкая потрепала. Хошь, я тебе паспорт покажу? — Он полез в карман мокрых брюк, потом в другой и, сморщившись, пробормотал: — Куда ж я его подевал-то? Ах, да, отдал этому, как его… Максу.

— Максу? Ну да, я помню, — воскликнул Ромка.