Дело о разведенной кокетке. Норковая шубка, побитая молью. Смеющаяся горилла

— Что за идиотский каламбур! Мне важно узнать мнение о помаде. Эта одна и та же?

— Два пятна совершенно одинаковые. Одно, возможно, немного светлее. Нет, пожалуй, все три одного оттенка.

— Я того же мнения.

— Ты хочешь сказать, что миловался с тремя разными девушками?

Мейсон вытащил из кармана помаду и сказал:

— Пятно первое от помады на губах девушки, назвавшейся Дикси Дейтон. Второе — со слов, нацарапанных на нижней стороне этого стола, третье — от этой помады.

— Буквы на нижней стороне стола?

— Угу.

Мейсон подошел к столу и осторожно перевернул его ножками вверх. Дрейк посмотрел на надпись и присвистнул:

— Черт побери, как тебе удалось это отыскать, Перри?

— Элементарно, мой дорогой Ватсон. Помада лежала на полу. Золотая трубочка поблескивала под светом лампы. Лишь слепец не заметил бы ее.

— Это понятно, но чего ради ты полез под стол?

— Посмотри на помаду. Женские губы гладкие. А этой помадой проводили по чему-то твердому, так что на ней остались полосы, а сама помада нависла над тюбиком. Естественно, я начал искать, для чего использовали эту помаду.

— И ты обнаружил надпись на столе?

Мейсон кивнул.

— Одну минутку, Перри. Возможно, тут все в порядке. Ведь ты предполагал встретиться с Моррисом?

— Да.

— И — черт побери? Альбург и какая-то женщина, может быть, Дикси Дейтон, находились в этой комнате. Кто-то сюда пробрался и пригрозил им пистолетом…

— Ты заметил отпечаток оружия на покрывале? Его ясно видно.

Посмотрев туда, куда указывал палец адвоката, Дрейк продолжал:

— Будь я проклят, если это не так… Тогда все увязывается. Они здесь сидели. Им было необходимо оставить тебе хотя бы пару слов. Но как же это было сделать?

Тогда девушка с необычайным хладнокровием открывает свою сумочку и достает оттуда помаду. Потом она вертит ее в руках. В этом не было ничего особенного, никто даже не взглянул в ее сторону, когда она царапала снизу эти значки. Она боялась, что вы не догадаетесь заглянуть под стол, поэтому она как бы невзначай уронила помаду на пол, зная, как вы сообразительны, маэстро. После этого их обоих вывели из этой комнаты.

— Логично, — без всякого энтузиазма сказал Мейсон.

— Черт возьми, не могу понять, почему ты так спокоен и бесстрастен? Давай-ка разработаем эту линию. Взять хотя бы записку… Как ты считаешь, не вызвать ли нам полицию?

— Да-, пожалуй.

— Нет, Перри, ты совершенно невозможный тип. То тебе из-за какоц-то ерунды необходимо поднять меня с постели в, три часа ночи, а потом тебе попадается в руки такая улика — и ты медлишь, как черепаха. Эти люди в опасности. Их жизнь и смерть зависят от того, насколько быстро, мы сумеем расшифровать это послание и прийти им на помощь.

— Возможно.

— Что тебе не нравится?

— Это самое послание, «записка», как ты выразился. Предполагается, что она была нацарапана тайком какой-то женщиной на внутренней стороне стола, которая вертела в руках помаду, а когда на нее не обращали внимания — писала «записку»». Не правда ли?

— Во всяком случае, я себе представляю это именно так.

Мейсон вынул из кармана блокнот, положил его к себе на колейи и сказал:

— Предположим, это верхушка стола. А теперь возьми карандаш и напиши вот тут слово «помогите».

— Хорошо, но что это доказывает?

— Прекрасно. А теперь переверни этот блокнот. Пусть он превратится в изнанку стола. Ага, можно для достоверности прижать блокнот к столу. Напиши-ка еще раз это слово снизу.

— Могу написать целое стихотворение. Вот только не пойму, зачем такая бессмысленная трата времени?

Когда «помогите» было написано, Мейсон положил блокнот перед Полом. '

— Будь я Проклят! — воскликнул пораженный Дрейк. — А я и не подумал об этом! Давай-ка я попробую еще раз, Перри.

После второй попытки" детектив покачал головой:

— Знаёшь, это мне в новинку. Если подумать, то иначе быть не может. Просто я не задумывался над этим вопросом.

— Каждый раз, когда ты что-то пишешь на внутренней поверхности стола, ты непременно напишешь шиворот-навыворот. Если прочитать эту писанину в зеркале, все будет в порядке, а так получается ерунда.

Отсюда можно сделать вывод, что это послание было написано человеком, которому не требовалось скрывать свои действия. Стол перевернули и написали на нем обычным образом всю строчку.

Дрейк кивнул.

— Так что здесь можно ожидать ловушку.

— В каком смысле?

Игнорируя вопрос, Мейсон продолжал рассуждать вслух:

— Если предположить, что это подделка, то надо решить другое: зачем же эта строчка была написана? Возможны два ответа — ловушка и послание для отвода глаз.

— Что значит «для отвода глаз»?

— Мы знаем, что Моррис Альбург был в этой комнате. Во всяком случае, он так сказал.

— Это был его голос?

— Голос я узнал. Он был страшно возбужден. Я не вижу у него оснований лгать относительно своего местопребывания.

— Что же с ним потом произошло?

— Затем кто-то наставил на него пистолет, и Моррис оставил «записку». Можно предположить, что писал не он, а девушка собственной помадой.

— Но ведь ты только что говорил, что этого не могло быть…

Мейсон кивком заставил его замолчать.