Дело о рубинах царицы Савской

— А вы сами знаете их?

— Да, — кивнул старец. — Мы заучили их, но они на чужом языке и смысла их нам не дано понять.

— Давайте сюда этот пергамент, — приказал Аршинов.

Один из стариков протянул ему обрывок.

— Постойте-ка… — закричала я, отбежала в сторону за хижину и полезла под шамму, где в потайном кармане панталон лежал мой кусок пергамента. — Вот, смотрите!

Аршинов взял два куска, один из которых был практически смыт водой, и приложил друг к другу. Они совпали по линии обрыва.

— Можно мне? — попросил Малькамо.

Он взял пергамент и прочитал, шевеля губами. Что-то знакомое показалось мне в словах, что он произносил.

— Повтори, что ты сказал, — сказала я.

— Странно… Буквы амхарские, а слова непонятные.

— Прочитай вслух и медленно.

— Отче наш ежи еси на небеси… — запинаясь, прочитал Малькамо.

— Да святится имя Твое, да прибудет воля Твоя… — произнесли мы хором, а Автоном осенил себя размашистым крестным знамением.

Старики переглянулись.

— Вы сказали правильные слова. Именно им нас научили два белых дабтара. Поэтому мы покажем вам, где сокровища.

Аршинов глубоко вздохнул и с шумом выпустил воздух:

— Наконец-то, слава, тебе, Господи! Идти-то куда?

— Туда, откуда пришла голая белая женщина. Она — атыкрав![64]

Тут мне пришлось вмешаться:

— Я не понимаю, что это такое, и причем тут сокровища?

— Тебя не тронули танины.

— Кто?

— Полин, они так называют крокодилов, — пояснил Малькамо. — Я же переводил тебе слова монаха-фалаша в монастыре Святого Георгия.

Мне стало понятно. Оказывается, водопад выбросил меня на то место, к которому мы сейчас стремились. Странно получается, я была так близка к сокровищам.

— Стражи охраняют рубины царицы, — продолжил старик свою речь. — Вы не достигнете их, стражи разорвут вас на куски!

— Ну, это мы посмотрим, кто кого разорвет, — буркнул Головнин. — Тоже мне стражи. Жаль, у меня бронебойных патронов нет.

— В глаз бейте, — посоветовал Аршинов, — как белку.

В путь пустились на рассвете следующего дня. Идти было легко, температура воздуха едва ли достигала 10 — 12 градусов. Здешняя зима напоминала раннюю осень в нашей губернии. Мои спутники бодро стучали посохами, которые им выдали добрые жители.

Старики шли той дорогой, по которой спасители привели меня в деревню. Они размеренно ступали шаг за шагом и при кажущейся плавности движений двигались на удивление быстро. В прошлый раз я не смогла разглядеть окрестности, но сейчас шла и любовалась. Над Голубым Нилом парила легкая дымка. Резко кричали странного вида птицы с длинными клювами, рыбы выпрыгивали из воды, а вдалеке ровно гудел великий водопад, с которого я и мои спутники имели честь сверзиться.

Влажная прохлада пробирала до самых костей. Даже не верилось, что мы в Африке. Тонкая шамма не защищала от холода, и я довольно ощутимо продрогла. Но накрыться было нечем, поэтому нужно было только терпеть и идти вперед как можно быстрей.

Болото, заросшее африканским видом камыша, показалось неожиданно из-за скал. Старики остановились.

— Дальше мы не пойдем. Нельзя!

Головнин стянул с плеча ружье. Аршинов похлопал себя по карманам и виновато развел руками — его пистолет покоился где-то на дне Голубого Нила.

— Хорошо, вы не пойдете, — сказал им Малькамо, — но хоть скажите, где искать?

— Там, — один из стариков, повыше ростом, махнул рукой в сторону тростника, но с места не сдвинулся.

Издалека я увидела какие-то пятна на ветвях, бросилась туда — это оказались обрывки моего платья. Схватив уже ненужные тряпки, я прижала их к груди и… Не зря говорят, что история повторяется сначала в виде трагедии, а потом в вид фарса. У меня фарс был сначала…

— Стой, куда?! — закричал Аршинов, но не успел. Внезапно выскочивший крокодил схватил меня за полу шаммы и потянул на себя.

Почуяв добычу, из зарослей выползли еще ящеры. Мужчины, размахивая посохами, бросились на них, отчаянно колотя крокодилов по головам и пасти.

— Посторонись! Стреляю! — выкрикнул Головнин.

— В глаз его, как белку!

Крокодил дернул меня за полу, и на мое счастье, отодрал ее с мясом. Была бы на мне моя суконная юбка — мне бы не вырваться. От неожиданного толчка я покатилась прочь по земле, и туда тут же стали подползать остальные чудовища.

Головнин выстрелил. Ящеры не обратили внимания. Но когда от второго выстрела с близкого расстояния череп одного из них взорвался, то остальные твари отвернулись от меня и бросились на своего мертвого сотоварища.

Нестеров оттащил меня в сторону:

— Полина, вы в порядке?

— Благодарю вас, Арсений, я, кажется, и на сей раз осталась без верхнего платья.

— Да уж, почему-то эти земноводные испытывают к вашим нарядам особое чувство.

Побоище разыгралось не на шутку. Григорий бил шестом, Георгий колол ножом в глаза, нос — самые уязвимые крокодильи места. А твари, возбужденные запахом крови, все лезли и лезли на берег, и несть им числа!

Малькамо крикнул:

— Николя, переведи всем! Я покажу, как убивают крокодилов наши воины!

И показал: он взял шест, позвал Григория и они вместе, поднатужившись, перевернули крокодила на спину.

— А теперь режь! — закричал он осетину.