Дело о Тихой Луне

– Музыкант Цзи Цзиньмин, игрок на цитре чжэнь, отказался разговаривать с нами и обвинил в… – ученик Су сверился с записями. – Непочтительности и неуважительности к почтенному возрасту. Однако из разговоров с его компаньоном и слугами стало ясно, что он покинул дом господина Цзю раньше всех. К тому же, господин Цзи, хоть и остается музыкантов высокого класса, уже очень стар и ходит, что называется, на трех ногах. Без специальной трости и помощи компаньона он не способен преодолеть даже садовую дорожку!

– А что второй музыкант, Чжэнь Фэй?

– О его игре на флейте сяо почти никто в городе не слышал! Стало быть, приглашают его редко. Мне пока не удалось выяснить, ни кто он, ни где он живет. Но как только я что-то узнаю, я немедленно скажу вам об этом.

– Кто еще был в тот вечер?

– Сочинитель Чжу, мы навещали его прошлым вечером. Он подслеповат и, кажется, живет исключительно славным прошлым, о котором сочиняет байки. Не удивлюсь, если он был уверен, что Вечер Тихой Луны проводит не какой-то там господин Цзю, а сам Цао Цао!

– Славный человек сочинитель Чжу, но только и он не мог совершить убийство. Может, он хорошо притворяется слегка безумным, но в самом деле близорук, а при ходьбе подворачивает ногу характерным образом. Я видел в саду следы его ног – подобных не было в усадьбе Цзю, а я ведь все там осмотрел. Стало быть, он пришел и ушел по каменной дорожке вместе со всеми.

– Так и было. Он сам нам так и сказал, – закивал головой ученик Су. – Остался поэт Мэйхуа. С ним вот какое дело: этот прославленный юноша часто выступает в богатых усадьбах. Все о нем говорят как о сильном и выносливом молодом человеке, гордящимся своим отменным здоровьем. Застать его в гостях намного проще, чем дома. Потому-то я не стал предлагать вам отправиться к нему домой. Я сделал другое!

– И что же? – оживился Шао Чэнь, заметил лукавый отблеск в глазах ученика Су.

– Я выпросил для нас приглашение на вечер в дом господина Вэй Лисяня, для которого поэт Мэйхуа будет нынче вечером распевать стихи под музыкальное сопровождение! Он исполнит несколько старинных народных поэм, а затем представит публике собственное сочинение.

Шао Чэня мгновенно оставила мигрень. Он вновь чувствовал себя бодрым и полным сил. То, что казалось тупиком, превратилось во временное затруднение.

– Пошли за слугой, – скомандовал он. – Сегодня мне понадобится лучшее платье!

***

Дом господина Вэя освещало множество огней. Празднично одетые господа прогуливались во дворе или пили чай на широкой веранде, ожидая, когда же господин Вэй пригласит их в гостину. Шао Чэнь и ученик Су поспели практически к началу вечера, а потому вынужденное безделье их почти не коснулось.

– Ты хорошо рассчитал время, ученик Су, – похвалил Шао Чэнь. – Однако, если бы мы явились раньше, то имели бы возможность с кем-то поговорить.

Ученик Су покачал головой.

– Осмелюсь возразить, – начал он. – Но все дело в том, что мы держим поэта Мэйхуа под подозрением. И, если он в чем-то замешан, наш пристальный интерес сейчас может его спугнуть.

Шао Чэнь кивнул, соглашаясь с ним.

В скором времени все гости проследовали в большую, богато обставленную гостиную. На взгляд Шао Чэня, внутреннее убранство предназначалось скорее для того, чтобы пустить пыль в глаза, чем на самом деле отражала вкус и благосостояние хозяина. Однако внутри было просторно и светло, и все приглашенные гости расселись вокруг низких столиков. Хозяин дома занял широкую кушетку. Слуги разносили вино и закуски. Шао Чэнь, переглянувшись с учеником Су, взял блюдечко с орешками.

Господин Вэй хлопнул в ладоши:

– Уважаемые гости! Я рад представить вашему вниманию жемчужину столичной поэзии – молодого, но уже успевшего сделать себе имя господина Мэйхуа!

Взгляд Шао Чэня обратился к молодому человеку в наряде, расписанном драконами и фениксами одновременно: ужасная безвкусица, но зато очень ярко. Господин Мэйхуа вышел на середину комнаты и встал возле открытого окна. Не иначе, как господин Вэй открывал окна, чтобы все соседи могли завидовать, слушая долетающие обрывки стихов и звуки музыки? Или был столь же щедр, как господин Цзю? Шао Чэнь усмехнулся в усы.

Следом за господином Мэйхуа публике предстали два музыканта: девушка в розовом платье с лютней пипа и юноша в зеленом шелковом халате с золотым узором, держащий в руках длинную флейту-сяо.

Ученик Су резко выпрямился. Шао Чэнь проследил за его взглядом и пристально осмотрел флейту юноши, а затем и его самого. Неужели им… повезло?

Господин Вэй тем временем назвал имена музыкантов:

– Госпожа Цзяолун и господин Чжэнь Фэй сыграют для господина Мэйхуа, чтобы его стихи прозвучали в наиболее выигрышном ключе!

Господин Мэйхуа поклонился:

– Уважаемый господин Вэй, разрешу перед началом сказать вот что: у стихов не бывает выигрышного ключа. Они звучат вне зависимости ни от чего… Однако мне приятно, что столь выдающиеся музыканты помогут мне сегодня!

Шао Чэнь услышал, как одна из женщин радом с ним склонилась к своей компаньонке и прошептала: