Дело одинокой канарейки

Позже, вспоминая этот эпизод, она предположила, что у нее просто такая нестандартная реакция на опасность. Еще в Москве, в бытность свою искусствоведом, она как-то допоздна задержалась на работе. День был предпраздничный, дружным коллективом долго отмечали предстоящее событие, а потом распределяли заказы. (Для тех, кто не в курсе: заказом называли волшебный мешочек с дефицитными продуктами, выдаваемый по талонам.) Кстати, следует заметить, что это был последний в Дашиной жизни заказ – вскоре из магазинов пропало все, за исключением разве что прилавков и самих продавщиц. А тогда, слякотной осенью восемьдесят девятого года, в жарко натопленном кабинете, все были счастливы: в заказе оказались икра, печень трески, гречка и сгущенное молоко (цены, в связи со своей незначительностью, затеряны во мраке веков). Некоторым повезло еще больше – удалось выиграть талоны в ГУМ, – и подруга Ирка, несмотря на жару и черную зависть менее удачливых коллег, гордо щеголяла целый вечер в новеньких финских сапогах.

Отгуляв на работе, девушки двинулись по направлению к Садовому кольцу ловить такси. Мимо них на большой скорости пронеслись три белые «девятки» и с диким визгом затормозили метрах в тридцати. Из машин повыскакивали молодые люди с пистолетами и, размахивая оружием, начали выяснять между собой отношения. Ирка, с недостойным работника искусств воплем: «Сапоги снимут, икру отнимут!», как по сигналу стартового пистолета бросилась прочь с дороги. Даша же, влекомая неведомой силой, подошла к машинам вплотную и доверчиво уставилась на разъяренных мужчин.

Заметив возле себя трогательную рыжеволосую девушку, бандиты разом притихли, недоуменно переглянулись, сели в машины и быстро уехали. На следующий день газеты сообщили, что в районе Медведкова были расстреляны две белые «девятки» и убито три человека.

11

Итак, Даша повернулась на крик. В первую секунду ей показалось, что это просто галлюцинация, она даже помахала рукой перед глазами. Однако мираж не рассеялся: прямо на нее шел мужчина с пистолетом. Даша как завороженная вглядывалась в лицо приближающегося человека. Внезапно свет померк у нее в глазах. В незнакомце шокированная женщина неожиданно узнала своего старого приятеля Колю Макеева, по прозвищу Кока, которого не встречала лет семь.

– Привет, Коля, как поживаешь? – автоматически спросила она, и волосы зашевелились на ее голове от собственной глупости.

Тот с трудом выдавил улыбку:

– Нормально. А ты как?

В этот момент другой человек, стоящий в проеме дверей, поднял руку и сделал несколько выстрелов в их сторону, после чего бросился бежать вниз по лестнице.

Николай качнулся вперед, словно его толкнули, и со всего маху грудью рухнул на разделяющий их столб. В голубых глазах застыла боль. Продержавшись так несколько секунд, Макеев вдруг обмяк и начал медленно сползать на пол. Из побелевших пальцев с тихим стуком выпал пистолет. Даша вскрикнула и бросилась к раненому. Оживший клерк, словно ящерица, по-пластунски, прошмыгнул под столом и накрыл пистолет своим жирным телом. Круглыми глазками злого поросенка следил он за умирающим.

– Глупо, как глупо, – еле слышно прошептал Николай, и его серые глаза подернулись дымкой. – Ты знаешь… миллион долларов… весит почти восемь килограммов… – Он вдруг открыл глаза и схватил Дашину руку. – Твои дневники… дай мне твои дневники…

– Господи, Кока, какие дневники? – со слезами в глазах переспросила молодая женщина. – Успокойся, тебе нельзя разговаривать, сейчас приедет врач и все будет хорошо…

Но раненый упрямо мотнул головой:

– Послушай, в дневнике… – глаза его начали закатываться, – ты писала там… вспомни… – Он сложил губы трубочкой, словно хотел свистнуть, но внезапно в его груди что-то заклокотало.

– Что писала? – Даша никак не могла понять, бредит он или действительно пытается что-то сказать.

Умирающий приподнялся и из последних сил выдавил:

– Возьми… меньше миллиона не бери… надо продолжить раскопки… возьми…

Дальше слова звучали все менее разборчиво, и Даше пришлось буквально прижаться ухом к его губам, чтобы хоть что-нибудь расслышать.

– Коленька, какая пальма? – в отчаянье переспросила она. – Говори погромче, я ничего не слышу…

Последние слова Макеев почти выдохнул. Невнятная фраза умирающего перешла в хрип, и кровь хлынула у него горлом. Кока забился в судорогах, глаза его закатились, он сделал последнюю попытку приподняться, но тут же рухнул на пол бездыханным.

Глава 2

1