Дело одинокой канарейки

На самом же деле несчастные пралюди просто-напросто из последних сил пытались найти хоть какое-нибудь спасительное средство, которое остановило бы наконец мутации и продлило их существование: многие носили некое подобие скафандров, одни, чтобы защититься от болезненных бактерий, другие уже не могли обходиться без кислородных баллонов. Они сконструировали и построили летательные аппараты, вероятно, для обнаружения новых, более пригодных для существования мест. Сооружали астрономические и навигационные объекты, взлетные площадки. Именно пралюди научили новые поколения строить дома и писать друг другу письма, именно в их лабораториях были получены первые сплавы и осуществлены первые хирургические операции. Они, и только они, создавали те удивительные вещи, которые ныне неблагодарные потомки приписывают каким-то там мифическим инопланетянам или богам.

Нельзя сказать, что все окружающие воспринимали идеи Макеева благодушно. Своей теорией Кока заставлял людей набожных хвататься за крест, а коллег-обществоведов за «Капитал» Маркса. Наиболее слабонервная часть кафедры этнографии и первобытно-общинного строя впадала в транс, когда Кока требовал объяснения, почему у двухметрового кроманьонца вес мозга превышал не только мозг всех остальных современников, но даже – о, ужас! – вес мозга современного человека. Возражений он не принимал, особо упорствующих обзывал мракобесами. Любые несостыковки и провалы в дарвиновской цепи объяснял легко и просто: наличием в древности сверхцивилизации, образовавшейся в результате радиоактивного излучения.

Один только вопрос мучил Коку: вымерла эта працивилизация целиком или все-таки в последний момент успела ассимилироваться? Если да, то является ли какая-либо из существующих наций ее прямым потомком?

Сам Кока положительно отвечал на этот вопрос и отдавал приоритет евреям – как народу без определенного места жительства, повышенной одаренности и немотивированного противопоставления себя всем остальным нациям. Однако именно этот пункт порождал наибольшие разногласия, вызывая приступ ярости как у сионистов, так и у антисемитов. Первые вежливо, но твердо отрицали свое происхождение от каких-то там облученных африканских обезьян, вторым же идея Коки казалась аморальной и кощунственной. Кровно незаинтересованные пожимали плечами: «Чем черт не шутит?»

Однако теории теориями, но у Макеева так и не было самого главного: прямого доказательства наличия в прошлом древней цивилизации. Вечный поиск евреями своей исторической родины таковым вряд ли мог стать. Где, черт побери, находился этот замечательный остров? Остров, на котором строили самолеты и прочие радости науки и техники, – ну, в самом деле, могла же, должна же была сохраниться хотя бы пара болтов?

И долго бы ему мучиться, если бы однажды кто-то из коллег в шутку не посоветовал Макееву воспользоваться опытом угрей, нерестящихся только в Саргассовом море.

– Кока, ну чего ты маешься? Набери группу евреев, страдающих амнезией, окольцуй их, дай денег побольше и пусть едут, куда захотят. Где в конце концов соберется большинство из них – там и есть земля обетованная. Там и начинай искать остатки своих сверхлюдей.

Макеева совет пронял до глубины души. Но только где взять столько ничего не помнящих евреев, а главное, где найти деньги для их путешествия? Но Кока не зря слыл человеком упорным и предприимчивым. Найденный выход с полной уверенностью можно было назвать гениальным.

Макеев составил список всех коллег и знакомых, которые по паспортным данным или внешним признакам соответствовал необходимым условиям, и начал свой опрос.

– Вот скажи, – задушевным голосом спрашивал Макеев ничего не подозревающего товарища, – где бы ты хотел прожить всю свою жизнь? Не работать, а именно прожить?

Время было предотпускное, погода в Москве как всегда отвратительная, и люди всех национальностей мечтали об одном: послать бы эту работу к чертовой матери и махнуть недельки на две на Канары.

Для кого-то это было конкретное место проведения чудного отдыха в противовес Коктебелю, где в любую секунду из набежавшей волны может вынырнуть сверкающая голова декана, а для кого-то просто символ богатого и красивого отдыха. Так или иначе, но результат Коку ошеломил: восемьдесят процентов опрашиваемых мечтали провести остаток жизни на Канарских островах.

И в этот момент Макеев наконец понял, почему никто еще не нашел остатков сверхцивилизации.

Глава 3

1

Полноватый мужчина в форме майора чешской полиции сидел за большим письменным столом и, подперев ладонью широкий подбородок, перелистывал альбом с фотографиями самых разнообразных личностей – в большинстве своем угрюмых и неприятных. И хотя на его круглом лице была обозначена сосредоточенность, преступники сейчас мало интересовали бравого полицейского. Краем глаза майор Томек внимательно следил за своей заплаканной собеседницей, сиротливо ерзающей на краешке казенного стула.

– Н-да, пани Быстрова, даже не знаю, что вам сказать, – наконец проговорил он, захлопывая альбом.