Дело одной секунды

Вот когда он проклял и пришельца, и этот контакт, и свою жадность. Ну что ему мешало спокойно доучиться тогда? Жил бы себе припеваючи, и уж точно не пришлось бы до седьмого пота корпеть над учебниками. Что тут говорить? Он мог только мечтать об «автоматах», ибо его нынешние учителя никаких поблажек ученику делать не собирались. Его натаскивали по полной без всякой снисходительности и натяжек. Не шло никакой речи ни о каких «счастливых» билетах и «слепых» преподавателях — его безжалостно гоняли по всем темам, а частенько и гораздо глубже, чем того требовала стандартная программа бакалавриата. Поэтому к концу гонки Ивандр вполне мог замахнуться на «докторскую» степень, нужно было только договориться о лекциях в учебных заведениях попроще.

Прибытие в нужную систему слегка расстроило. Никаких тебе комитетов по встрече, ни звездных флотов, ни даже самого обыкновенного астероида — ничего! Ивандр растерянно осматривал абсолютно пустой сектор пространства, и даже его новые «глаза и уши» не могли ни в чем ему помочь.

От «басурианина» не осталось ничего, кроме названия, хотя внешне корабль практически не отличался от оригинала. Создателей с самого начала поставили в очень жёсткие рамки: во-первых, ни один наблюдатель не должен был понять, что тот, прошлый, «басурианин» отличается от себя «нынешнего», во-вторых, искин должен обладать максимумом возможностей получения информации при полном исключении вариантов взлома. Так что, по словам главного конструктора, во всем земном флоте сейчас не сыскалось бы более защищенного судна. Это касалось и полей отражения, и прочности корпуса, и дублирования систем. Ивандру как-то сказали, что это — будущее воплощение технического прогресса цивилизации. Даже не настоящего — будущего. Штучный экземпляр, стоимость которого в несколько раз превосходит штурмовой линкор. Все системы — экспериментальные, все — за гранью нынешних технологий.

Разработки долго не хотели светить, но возобладало мнение, что пришельцам стоит пустить пыль в лицо. Если они «обломают зубы» о технологии землян, то у них поубавится спеси, и, какими бы ни были их первоначальные намерения, с «настолько» сильным противником решат не связываться, ну или по крайней мере «дружить». Как оно потом будет, пока не ясно, но люди были уверены, что, как обычно, что-нибудь да придумают.

Если же чужаков не остановит даже супернавороченный механизм, то и говорить не о чем — режим самоликвидации всем в помощь. Бомба на борту стояла тоже «из последних» — рванет так, что сверхновая покажется свечкой за полтора кредита. Ивандру было не по себе от того, что он летает на супербомбе, но, как и раньше, он понимал необходимость и с ней смирился. Со своей стороны, он сделает все, чтобы рукотворное солнце в системе не взошло как можно дольше — в идеале вообще никогда.

И сейчас все системы корабля напряжено перелопачивали окружающее пространство в поисках того, ради чего это совершенство создавалось и было доставлено сюда с целым «доктором» на борту (диссертацию он всё-таки написал). Но от его знакомого не было ни слуху, ни духу.

Он пробыл на точке встречи на две недели больше запланированного срока. Сорок пять дней. Его нынешний корабль обладал поистине колоссальными возможностями, но, как это часто бывает, жизнь — это сплошная череда ограничений, так и тут создателям сознательно пришлось пойти на компромисс. Выражалось это в скромном сроке автономности экипажа. Несмотря на все достижения, активная жизнедеятельность была ограничена тридцатью днями, плюс-минус одна неделя. Ивандр протянул две, сократив до минимума дневной рацион, и вот оказалось, что все его жертвы — зря. Космос, как и в первый день, отсвечивал пустотой. Контакт, так долго ожидаемый Человечеством, не состоялся. Просто никто не пришел на встречу.

Нужно было уходить ни с чем. После долгих споров маяк оставлять не решились по тем же соображениям, что и раньше, — слив технологий, и как следствие — уязвимость позиций на переговорах. Ни у кого не имелось ни капли сомнений, что устройство окажется в лапах пришельцев и подвергнется самому тщательному изучению. Поэтому излишне технологичным его было делать нельзя, а корявая поделка может убедить гостей в том, что человечество недостойно контакта. Или того хуже, если «силикоиды» решат поучаствовать в нашем прогрессорстве. Так что уж лучше вообще обойтись без контакта, чем вот так принести врагу все на блюдечке.

Что это означает лично для него, Ивандр в тот момент и не думал. Как не думал он и про свою дальнейшую судьбу. Он сделал ставку на этот момент, последние десять лет все его мысли и действия подчинялись одной идее — не ударить в грязь лицом, достойно встретив братьев по разуму. Какие только мысли ни крутились у него в голове, какие только варианты ни обыгрывались. Не оказалось среди них только одной — он не мог себе представить ситуацию, когда на встречу с посланником Человечества никто не явится.