Дело при Ляхово

«В этот день мороз был довольно сильной, —

отмечает Казин, — разместив остальных 20 человек, разумеется, я не мог ехать с ними скоро, а потому на половине дороги пленные мои, одетые очень легко, начали застывать, и я, чтоб дать им отогреться, остановился на час времени в деревне. На этом-то привале большая часть из них, чувствуя сильную боль в ногах, сняли с себя сапоги, которых уже не могли надеть, потому, что ноги у них распухли, и затем явились ко мне с ногами, обвязанными тряпками и соломою, уверяя меня, что эта обувь для них покойнее и лучше. Усадив их опять на подводы, я, часу в четвертом после полудня, прибыл в главную квартиру и явился тотчас же к дежурному генералу Коновницыну». Г

лавная квартира русской армии 1 (13) ноября переместилась из Щелканово в село Юрово (Журово)

. Вьейо рассказывает, что произошло после нескольких часов пути: «Прибыли в главную квартиру князя Кутузова, я полагаю в

Jaszkow или Usof, в то же время, когда туда входила большая колонна русской кавалерии. Мы вынуждены были долгое время ждать её прохождения, и мимоходом получали всевозможные оскорбления, которые им нравилось бросать в наш адрес; все от головы колонны до ее хвоста кричали: “Капут французы; Париж, Париж; собака француз; Наполеон свинья, Наполеон капут”. Офицеры покидали свои ряды, проезжали мимо наших саней, как фурии, готовые нас растерзать, спрашивая: “Ты поляк, ты француз?” Когда нашли одного поляка, их гнев удвоился; посыпались ругательства и угрозы; они даже били многих старших офицеров, приговаривая: “Сибирь, Сибирь”… Если это оказывался француз, они задавали ему “приятные" вопросы: “Где твой император, твоя свинья император? Я хочу держать его голову на кончике своей сабли”, затем, показывая пистолеты, говорили: “Это, кстати, чтобы разбить головы всем французам, ни один не избежит! Скажи, где остановился твой негодяй император? Мы гонимся за ним от Москвы, не можем поймать, но схватим его, он не выберется из России! Адьё, французы, идите умирать в Сибирь”».