Дело Рихарда Зорге

Деньги также приходили из одного и того же источника — Западно-европейского бюро Коминтерна в Берлине, и размещались потом на счетах в семи разных китайских банках. Отчеты показали размах их деятельности в Шанхае в 1931 году: так, Дальневосточное бюро израсходовало на свою деятельность от 120 до 150 тысяч фунтов стерлингов за год, из которых 95 тысяч — в Китае. А Секретариат расходовал до тысячи фунтов в месяц.

Очевидно, Ноуленс был главой обоих офисов и, кроме жизненно важного дела поддержания связи, он, похоже, отвечал также за безопасность и за наем подходящего жилья в Шанхае. Смешанная группа имела в своем распоряжении четырнадцать или пятнадцать помещений для жилья, офисов и явочных квартир.

Во время ареста у Ноуленса нашли два паспорта — бельгийский и канадский. Кроме того, выяснилось, что он пользовался двенадцатью псевдонимами. Его адвокаты сделали попытку доказать, что он бельгийский гражданин, однако полиция сумела найти в Бельгии истинного владельца бельгийского паспорта, найденного у Ноуленса, а самого Ноуленса предварительно идентифицировать как Поля Ругга, видного члена Швейцарской коммунистической партии, исчезнувшего в Москве в 1924 году. Швейцарские власти отказались предоставить Ноуленсу какую-либо защиту, и в августе 1931 года шанхайская полиция передала дело Ноуленса и его жены, арестованной вместе о ним, в суд.

Арест Ноуленса и разоблачение аппарата Коминтерна на Дальнем Востоке породили тревогу и недоумение в левых кругах Шанхая. Сам Зорге, очевидно, уехал из города через две недели после получения известия об аресте Ноуленса, но, согласно записи в полицейской картотеке британского сеттльмента, вернулся обратно через месяц.

Существовала ли какая-либо связь между Зорге и организацией Ноуленса? Прибыв в Шанхай, он арендовал почтовый ящик № 1062. Один из находившихся в распоряжении Ноуленса имел номер 1077. Полиция, которая вела наблюдение за почтовыми ящиками Ноуленса, ввела подобные меры и по отношению к Зорге. Однако это вполне могло быть просто ничего не значащим совпадением.

Полиция также подозревала Зорге в том, что он является членом Секретариата, однако это вполне объяснимо: в сентябре 1931 года в Шанхае был создан местный комитет в защиту Ноуленса, юристы которого утверждали, что Ноуленс был всего лишь секретарем этой якобы открытой легальной организации. В этом комитете выделялась Агнес Смедли. Его поддерживали Международная организация «Красная Помощь», а также такие известные и прогрессивные американские журналисты, как Эдгар Сноу и Гарольд Исаакс. Похоже, что и Зорге открыто сотрудничал с этим комитетом как с частью всемирной кампании, организованной в прогрессивных кругах за освобождение Ноуленса. И действительно, когда Одзаки впервые встретился с Зорге, он подумал, что это своего рода профессиональная деятельность Зорге, которой он занимался наравне о журналистикой.

В своем «признании» Зорге утверждает, что «впервые узнал о том, что Ноуленс занимался в Шанхае подпольной деятельностью только после ареста» последнего. Но это утверждение противоречило его же собственному описанию «коминтерновской группы в Шанхае», которое дополняет картину деятельности этой организации, вскрывшуюся после ареста Ноуленса.

С этой группой Зорге встретился в Шанхае в 1931 году «случайно». Группа имела два филиала — организационную и политическую секции. «Через этот аппарат шла прямая личная связь между Москвой и Китайской коммунистической партией. Секция считалась «особо секретной». Ее возглавлял Ноуленс, имея под началом «одного или двух помощников». Его основной обязанностью была передача денег Китайской компартии и поддержание связи с ее Центральным Комитетом, поиск безопасных адресов для важных встреч между посланцами Коминтерна и китайскими руководителями, организация курьерской и радиосвязи о Москвой и передача «секретных материалов между Москвой и Китаем». Эта секция также отвечала за безопасность организации и охрану членов политического филиала, коим она могла приказывать ограничить свои передвижения.

Политический филиал возглавлял Герхард Эйслер, также с «одним или двумя помощниками». Его главной задачей было снабжение Китайской коммунистической партии директивами Коминтерна, быть каналом обмена информацией между партией и Москвой и «представлять отчеты, касающиеся всех общественных проблем, включая и проблемы рабочего движения в Китае». Отчеты эти передавались в Москву организационным филиалом.

Согласно протоколам шанхайской полиции, Эйслер жил на Вонгшоу-гарденз в Международном сеттльменте. А Зорге после июня 1931 года жил в доме № 23 на той же улице[41]. Возможно, что Зорге как раз и снял квартиру Эйслера.

Несмотря на эти совпадения, шанхайская полиция не идентифицировала Эйслера как члена Дальневосточного бюро, как не связала она и Зорге с организациями Коминтерна в Китае[42]. Это говорит о хорошо продуманной системе ухода членов Дальневосточного бюро и Секретариата, так как полиции не удалось ни арестовать никого, кроме Ноуленса и его жены, ни выйти на их помощников в Шанхае.