Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии

Первым, кто связал заболевание сердца и острую ревматическую лихорадку, был Дэвид Питкерн, шотландский врач, работавший в больнице Святого Варфоломея в Лондоне. В 1788 году он заметил, что у пациентов с ревматической лихорадкой чаще наблюдаются симптомы сердечных заболеваний, и выдвинул предположение, что у обоих заболеваний была одна и та же причина, которую он назвал ревматизмом сердца. Эта теория привлекла большое внимание в 1812 году, когда Уильям Чарльз Уэлс опубликовал подробное исследование, однозначно подтверждавшее наличие этой связи. Круг интересов Уэлса был необычайно широким: он разгадал загадку появления росы, а также почти за пятьдесят лет до Дарвина предложил теорию естественного отбора. Одним из пациентов, указанных в его исторической статье, была молодая женщина, которая умерла в 1807 году от заболевания сердца через несколько месяцев после того, как слегла с ревматической лихорадкой. В результате вскрытия внутри ее сердца были найдены напоминающие бородавки наросты, некоторые из которых находились на митральном и аортальном клапанах. Эти наросты как раз и есть характерный симптом ревматического поражения сердца. Выводы Уэлса были подтверждены многими другими врачами: в 1909 году один врач из больницы Святого Варфоломея сообщил, что у девяноста девяти из ста его пациентов с ревматической лихорадкой также наблюдались повреждения сердечных клапанов.

Острая ревматическая лихорадка была распространенным недугом и порождала толпы пациентов с неизлечимыми заболеваниями сердца. Особенно удручающим был тот факт, что среди них было много детей — а этот факт сильно менял ситуацию, когда болезни сердца были в основном приобретенными с возрастом и поражали, как правило, пожилых людей. В 1898 году лондонский врач Дэниэл Сэмвейс выдвинул осторожное предположение. Написав в журнал The Lancet, он предсказал, что в будущем митральный стеноз — вызванное ревматическими наростами сужение просвета митрального клапана — могут научиться лечить, делая с помощью скальпеля «простой надрез» у отверстия клапана. Сэмвейс посчитал, что если бы была возможность получить доступ внутрь сердца, то небольшой надрез одной из створок клапана увеличил бы размер его просвета, тем самым усилив и кровоток через него. Его идея осталась практически незамеченной, однако четыре года спустя, когда знаменитый хирург сэр Томас Лаудер Брантон сделал похожее предположение, все сразу же ею очень заинтересовались.

Митральный стеноз — тяжелое заболевание, вызывающее ужасную одышку, усталость и боль в груди. Лаудер Брантон чувствовал себя бессильным из-за невозможности облегчить страдания таких пациентов и мучился еще сильнее оттого, что знал, что во время вскрытия разрезать суженный клапан не представляло никакого труда. Тогда почему же нельзя проделать то же самое на живом пациенте? Он был очень осторожен, высказывая свое предположение, и отметил, что операцию следует предпринимать только после успешных экспериментов на животных. Тем не менее его слова вызвали негодование: в редакционной статье, опубликованной в The Lancet, презрительно заметили, что Лаудер Брантон «в своих исследованиях ограничился лишь моргом». Его от души распекали за предложение потенциально опасной операции без предварительного проведения собственных экспериментов с целью подтверждения возможности ее проведения. Не обошлось, однако, и без поддержки: Дэниэл Сэмвейс написал в защиту своего коллеги, заявив, что и он тоже думал в этом направлении.

Какое-то время мнения по этому вопросу были весьма разными. Великий Рудольф Матас, первопроходец в операциях на аневризмах, полагал, что подобная идея «не является такой уж несбыточной мечтой, как считают многие». Людвиг Рен отнесся к этой затее неодобрительно, написав в 1913 году, что с точки зрения хирургии сердце является «noli me tangere» — неприкосновенным (лат.). Вместе с тем его взгляды уже тогда были устаревшими — еще за год до этого два французских хирурга пробовали прооперировать человека. Теодор Тюфье попытался ослабить стеноз аорты с помощью хитрого неинвазивного метода: вместо того чтобы разрезать сердце, он надавил на стенку аорты мизинцем, чтобы протолкнуть основание сосуда внутрь аортального клапана с целью расширить его просвет. Состояние пациента улучшилось, однако лишь временно. Соотечественник Тюфье Юджин Дуайен попробовал более радикальный способ — оперируя маленькую девочку, он, пытаясь расширить суженный легочный клапан, вставил инструмент через стенку сердца, и пациентка вскоре после этого умерла.