Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии

Впервые опробовать новую методику получилось почти случайно — Дональд Росс пытался восстановить сильно поврежденный болезнью аортальный клапан у мужчины средних лет, но, как он сам потом сказал, «вся эта штука в итоге развалилась и ушла в вакуумный отсос». Это была настоящая беда, так как искусственных клапанов в Англии тогда не было. В отчаянии Росс послал за донорским клапаном — у него было несколько экспериментальных, высушенных методом сублимации имплантатов — и вшил его пациенту. Предполагалось, что это была временная мера: Росс намеревался заменить аллотрансплантат механическим клапаном, как только сможет его раздобыть. В итоге, однако, этого не понадобилось, так как пациент поправился и прожил еще три года. После этого в своем докладе Росс изложил еще более радикальную идею, предложив заменять неисправный аортальный клапан легочным клапаном самого пациента, а вместо легочного, в свою очередь, ставить аллотрансплантат. Это может показаться слишком громоздким и сложным способом, но в этом предложении, однако, была твердая логика: оба клапана практически идентичны, и хотя легочный клапан работает при давлении, которое ниже аортального, исследования показали, что после пересадки в аорту он быстро адаптируется и приобретает необходимую дополнительную жесткость. Прошло еще пять лет, прежде чем Росс воплотил свою идею в жизнь, но операция — которую стали называть процедурой Росса — быстро себя оправдала. Она оказалась особенно эффективной для детей, так как новый аортальный клапан рос вместе с пациентом, — многие хирурги и по сей день прибегают к этой процедуре.

Методика использования высушенных методом сублимации аллотрансплантатов, в отличие от многих других, сразу же приобрела популярность, и вскоре с ее помощью были прооперированы десятки пациентов. Ее появление было принято с большим энтузиазмом — казалось, что наконец-то нашли оптимальное решение проблемы неисправных клапанов. Но прошло несколько лет, и пациенты начали возвращаться в больницу с симптомами недостаточности клапанов — когда образцы изучили под микроскопом, то обнаружили в них тревожные признаки сильного износа. В итоге аллотрансплантаты все-таки так и не стали долгожданным решением проблемы.

Одним из тех, кто с интересом наблюдал за развитием данных событий, был молодой врач из Парижа Ален Карпентье. Любовь к нововведениям у Карпентье, которому было суждено стать одним из величайших кардиохирургов в мире, появилась еще в годы стажировки, когда он попал под влияние Роберта Джудета, разработчика протеза тазобедренного сустава. После мучительных раздумий он решил пройти специализацию в кардиохирургии — его привлекало стремительное развитие этой области медицины. В своих первых операциях на клапанах Карпентье использовал протезы Старра — Эдвардса, однако наличие постоянных осложнений вынудило его начать искать альтернативный вариант. Первую операцию с использованием аллотрансплантата он провел в Париже, однако из-за французских законов — согласно которым между моментом наступления смерти и изъятием донорских органов должно было пройти не менее двух суток — было практически невозможно гарантировать безопасную пересадку полученных клапанов.

Большинство органов пересадить от одного человека к другому не так-то просто, потому что вскоре после имплантации их обнаруживает и начинает атаковать иммунная система пациента — организм отторгает чужеродные ткани. А особенность клапанов сердца в том, что они состоят главным образом из коллагена — жесткого волокнистого белка, который иммунная система игнорирует. Этот факт значительно упрощал дело и делал возможным операции по пересадке клапанов от одного человека другому, так как вероятность отторжения была сведена к минимуму. Кроме того, в связи с этим возникала одна интригующая идея: почему бы не использовать трансплантаты, полученные от другого вида животных? Вероятность отторжения животного коллагена была не выше, чем тканей другого человека, и тогда клапаны можно было бы выращивать на заказ, чтобы они были легкодоступны в любое время и в любом месте. Эта методика получит впоследствии название «ксенотрансплантация» — от греческого «xenos», что переводится как «чужой».