Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии

Так почему же тогда лечение болезней клапанов сердца не сводится только к выбору подходящего протеза и его трансплантации пациенту? На протяжении многих лет такой подход действительно был стандартным, однако в наши дни врачи делают все, что в их силах, чтобы избежать использования устройств, на усовершенствование которых ушли десятки лет непростой работы. Это может показаться странным, но все дело в том, что параллельно с технологиями развивались и основные принципы хирургии. Клапаны сердца, с которыми мы рождаемся, совершенствовались на протяжении миллионов лет эволюции, и даже самые сложные протезы не могут с ними сравниться. Так зачем же заменять идеальный клапан чем-то, что по определению будет работать хуже?

Этим вопросом Карпентье задался как-то вечером 1967 года, выходя из больницы Бруссе в Париже, в которой тогда работал. Проходя через старинную арку на входе, он обратил внимание на ее сходство с митральным клапаном: железные ворота напоминали створки клапана, а сама арка играла роль фиброзного кольца, к которому они крепятся.

Если бы арка или ворота были частично разрушены, то хороший архитектор восстановил бы их изначальные очертания. В частности, он бы мог восстановить изгиб арки с помощью поддерживающих конструкций подходящего размера и формы, которые бы соответствовали геометрии ворот. Очевидно, что хирург должен предпринимать то же самое и для митрального клапана!

Озарение Карпентье полностью изменило подход к лечению болезней клапанов. Он осознал, что в большинстве случаев митральной регургитации неисправный клапан можно восстановить, вместо того чтобы полностью его заменять. Он понял, что вокруг растянутого фиброзного кольца можно поставить другое жесткое кольцо, сблизив тем самым створки клапана так, чтобы они снова плотно закрывались. Протестировав несколько разных вариантов колец, Карпентье пришел к заключению, что лучше всего для этой цели подходят кольца в форме почки. Новая операция получила название «аннулопластика». Карпентье в течение нескольких лет провел углубленное исследование различных видов деформации клапанов сердца из-за болезни. В результате этой работы он создал ряд новых методик, которые можно было применять для восстановления митрального клапана: отсечение лишней ткани, натяжение обвисших створок с помощью швов и даже перемещение сухожильных хорд. Этот новый арсенал способов борьбы с болезнями клапанов иногда называют французской коррекцией — это игривое название было предложено самим Карпентье. После тридцати лет активного применения этих методик стало очевидно, что они дают нечто, чего ни один протез дать не сможет: полное излечение. Клапан из живой ткани — это лишь временное решение проблемы, а пациенту с механическим протезом приходится пожизненно принимать специальные лекарства. Как сказал сам Карпентье: «Про исцеление можно говорить только тогда, когда хирург приложил усилия, чтобы восстановить клапан, придать ему прежнюю подвижность, вернуть отверстию в клапане его изначальную, созданную самим Господом Богом форму».

Хирургов часто обвиняли в том, что они играют в Бога. После десятилетий борьбы с разрушительными последствиями болезней клапанов они наконец-то поняли, что копировать труд Создателя порой предпочтительней, чем ставить себя на его место.

6. Метрономы и ядерные реакторы

Стокгольм, 8 октября 1958 года

Шестого апреля 1964 года Питер Селлерс находился в Лос-Анджелесе на съемках комедии Билли Уайлдера «Поцелуй меня, глупенький», когда из-за обширного инфаркта его в спешке доставили в больницу. В свои тридцать восемь этот британский актер был одной из самых больших голливудских звезд: фильм «Доктор Стрейнджлав», впоследствии принесший ему номинацию на «Оскар», только что вышел в прокат, а из-за неожиданной женитьбы на Бритт Экланд несколькими неделями ранее его имя не сходило со страниц желтой прессы.

Селлерс, когда его доставили в больницу, был все еще в сознании, а его состояние казалось более-менее стабильным, однако за следующие сутки у него восемь раз останавливалось сердце. Врачи сказали журналистам, что он при смерти, у входа в палату интенсивной терапии поставили охрану, чтобы не пускать непрошеных гостей. В какой-то момент его сердце остановилось почти на две минуты — его немедленно перевезли в помещение, в котором стоял новенький блестящий аппарат: большой металлический ящик, утыканный всевозможными ручками и круговыми шкалами. Заведующий кардиологией Элиот Кордэй взял два проводка и с помощью небольших присосок подсоединил их одним концом к машине, а другим — к груди актера. Бездыханное тело Селлерса от пропускаемых через него импульсов электрического тока начало периодически подпрыгивать, и вскоре сердце снова забилось. Промедли врачи хоть еще немного, и смерти или повреждения мозга было бы не избежать.