Дельцы.Том I. Книги I-III

— Ни единой!… Сегодня вечеромъ въ восемь часовъ жидова должна явиться, вручить мнѣ выговоренную сумму и получить отъ меня проектъ…

— Извинитесь!

— Нельзя, дружище; я только и держусь тѣмъ, что я человѣкъ слова: сказалъ такого-то числа, въ такомъ-то часу купля-продажа будетъ порѣшена — и кончено! Не исполни я разъ своего обѣщанія, у этихъ людей мой кредитъ палъ. Вы это прекрасно понимаете… Да к тому-же…

Борисъ Павловичъ не досказалъ, тяжело всталъ съ кресла и прошелся по кабинету.

«Поймался на чемъ-нибудь, — пронеслось въ головѣ Малявскаго, — профершпилился!»

— Деньги до зарѣзу, нужны — вырвалось у Сала-матова.

— Должны быть вчера… — началъ вкрадчиво Малявскій.

— Именно. И не хотѣлъ совсѣмъ пграть. . Все суевѣріе проклятое!

— Какое суевѣріе?

— У каждаго игрока есть свои примѣты…

— Я не знаю; я картъ въ руки не беру.

— Честь и хвала вамъ… Мнѣ какъ-то повезло въ субботу, въ баккара, вотъ я и сѣлъ: думаю, суббота…

— Да это ужь воскресенье было…

— И въ самомъ дѣлѣ! Вотъ подите вы…

— Много проиграли?

— Долженъ былъ отложить платежи на сегодняшній вечеръ…

«Что-же это ты мнѣ разсказываешь, — подумалъ Малявскій, — чудакъ-же ты! Или думаешь, что передъ тобой какой-нибудь идіотъ Прядильниковъ сидитъ?»

— Понимаете вы теперь, — заговорилъ уже весьма плаксиво Саламатовъ: — въ какомъ я нахожусь положеніи? Я вамъ откровенно все разсказалъ, какъ человѣку, котораго я всячески желаю поставить на широкую дорогу успѣха и извѣстности…

«Жалостныя слова пошли», подумалъ Малявскій и скорчилъ серьезно-недоумѣвающую физіономію.

— Все, что вамъ угодно, Борисъ Павловичъ, — выговорилъ онъ вслухъ и поднялся съ мѣста.

— Вотъ я за вами, дружище, и послалъ, въ полной увѣренности, что вы меня выручите. Самъ я сегодня ни на какую письменную работу неспособенъ, даже диктовать не могу. Я вамъ разскажу, въ чемъ заключается главная суть; вы засаживайтесь вотъ у меня здѣсь, валяйте, и когда будетъ готово, прочтите мнѣ; а я тѣмъ временемъ, чтобы вечеромъ-то іерусалимскимъ дворянамъ самому прочесть проектъ и подготовиться къ представленію, постараюсь задать храповицкаго… Общество я выдумалъ назвать «Сберегатель».. Цѣль его… да вотъ тутъ вы найдете; у меня отложена цѣлая докладная записка, ими составленная, въ сущности очень дѣльная. Изъ нея вы безъ всякаго труда выкроите уставъ… Этимъ дуракамъ нужно только, чтобы непремѣнно я сварганилъ уставъ, а нѳкто другой… Вотъ вы сами увидите.

Малявскій переждалъ, когда Саламатовъ вернется отъ письменнаго стола къ креслу.

— Вотъ, добрѣйшій Иларіонъ Семенычъ… — началъ Саламатовъ ослабѣвшимъ голосомъ: видно было, что головная боль дѣйствительно мучила его.

— Позвольте, Борисъ Павловичъ — перебилъ его Малявскій — я вижу что вамъ угодно поручить мнѣ; и я далеко не прочь оказать вамъ подобную услугу… Но…

— Повѣрьте, дружище, что вы въ накладѣ не будете. Всякій трудъ требуетъ поощренія…

— Покорно васъ благодарю, — выговорилъ Малявскій: — поощрять меня особенно нечего; а я-бы желалъ только, Борисъ Павловичъ, чтобы вы третировали меня, какъ совершенно равнаго…

— Да какъ-же я васъ третирую? Вы видите, я вамъ разсказалъ всякую штуку…

— Такъ будемте-же говорить на чистоту..

— Сдѣлайте милость…

— Вы считаете меня способнымъ оборудовать въ два-три часа цѣлый уставъ?

— Считаю; коли-бы не считалъ, такъ и не обратился-бы.

— Есть-ли у васъ, въ настоящую минуту, кто ни-будь подъ рукой, способный на такой-же tour de force?

— Въ томъ-то и дѣло, что нѣтъ; повѣрьте, я не сталъ-бы васъ безпокоить.

— Слѣдовательно, я вправѣ смотрѣть на себя, въ настоящую минуту, какъ на силу, совершенно равную вамъ, и вдобавокъ на такую, безъ которой вы обойтись не можете. Да или нѣтъ?

— Ну, положимъ, положимъ, — съ нѣкоторымъ нетерпѣніемъ выговорилъ Саламатовъ.

— Борисъ Павловичъ, я предаюсь не пустой игрѣ словъ. Если вамъ не угодно поставить вопросъ правильно и ясно, я замолчу.

— Да что-жь тутъ тянуть, батюшка? Неужели вы боитесь, что даромъ будете работать? Кажется, вы меня довольно знаете. Не даромъ прозванъ широкой русской натурой.

— Никакой тутъ особенной шири не требуется, Борисъ Павловичъ; я хочу отнынѣ во всѣхъ дѣлахъ, гдѣ я вамъ буду полезенъ, установить извѣстный, такъ-сказать, режимъ.

— Не понимаю, батюшка…

— Понять, кажется, нетрудно. Разъ признавши, что я въ такомъ-то дѣлѣ помогаю вамъ въ поддержаніи вашего кредита и беру всю работу на себя, я вправѣ считать себя вашимъ компаньономъ. Да или нѣтъ?

«Да или нѣтъ?» Малявскаго начинало сильно раздражать Саламатова; но онъ сдерживался, да и головная боль ужь очень его донимала.

— Да, да, — выговорилъ онъ съ болѣзненной интонаціей.

— А если да, то остальная часть нашей конференціи будетъ покончена въ двѣ минуты. Вы говорите, что вамъ жидова платитъ за уставъ пятьдесятъ тысячъ. Я въ вашъ карманъ лѣзть не хочу и вѣрю вамъ: пускай пятьдесятъ. Треть вы заплатите мнѣ.

Опухшіе глаза Саламатова уставились на Малявскаго и тотчасъ-же усиленно замигали.

— Треть — выговорилъ онъ съ усиліемъ: — то есть шестнадцать тысячъ…