Демидовы: Столетие побед

«Письма из оной канторы и при том полфунта медной проволоки, и две изториальныя книги, старая и вновь написанная, чрез Осипа Перезолова сего августа 22 дня получены». Здесь же, в конце: «Перезолову за писмо оной книги денги здесь заплачены» (туда же, от 22 августа) [765].

Из трех коротких упоминаний можно извлечь богатую информацию.

Книга — историческая («изториальная»), «о прежних царях». (Внимание! Круг интересов.) Акинфий с ней уже ознакомился и организует ее переписывание, для чего пересылает книгу и купленную бумагу. Отношение к тексту типично древнерусское, предписано редактировать дефектные места по имеющимся образцам (так и возникали новые редакции). Заботится о внешнем виде списка (просит списать «хорошим письмом»), отмечает красивый шрифт («писмо полуустав веема изрядно»). Оказывается, в Нижнетагильском заводе может не быть хорошей бумаги, но в нем есть писцы, которые таким шрифтом владеют, причем настолько профессионально, что быстро переписывают целую книгу.

Изрядно! Но Акинфий не только организует переписывание книг. Он делится книгой с другими потенциальными читателями: «Книжку, данную от меня, ежели прочел, пришли ко мне. Акинфеи Демидов» (письмо Г. Сидорову от 18 января, приписка рукой Акинфия) [766].

Лики Акинфия Демидова: Акинфий Великий

Сохранился единственный портрет Акинфия Демидова, написанный работавшим в Петербурге немецким художником Г. X. Гроотом. Богатый камзол, позумент, золоченая бахрома, рубашка с кружевными жабо и манжетами, выступающими из рукавов кафтана. Роскошный парик. Лицо холеное, сильное, властное, глаза, похожие скорее даже не на отцовские, а на глаза первого российского императора.

Акинфий Великий, Акинфий Грозный…

Насколько Акинфию, каким он встает перед нами из своих слов и дел, подходят эти определения?

Нет, кажется, никого из писавших об Акинфий Никитиче Демидове, будь то писатели или ученые, кто, пускай с оговорками, не восхищался бы им.

Дмитрий Мамин-Сибиряк, поразмышляв о «странном» (его выражение) характере Акинфия, вынес заключение: «гениальный человек». Павел Бажов призвал пишущих (мы эти слова уже приводили) показать Демидовых «в полный государственный, а не уральский только рост». Деливший свой талант между художественной прозой и научно-популярной литературой еще один уралец, наш современник Игорь Шакинко, пытался взвесить заслуги Акинфия «перед Уралом и Россией и, — добавлял он (с некоторым, похоже, смущением), — если хотите, перед народом». Подводя итог, не смог сдержать восхищения: «Заслуги эти и в самом деле грандиозны», Акинфий, по его мнению, «гениален в своем грандиозном предпринимательстве» [767].

Насколько справедливы оценки литераторов, не преувеличены ли они? Ограничимся мнением лишь одного профессионального ученого, признанного специалиста в области экономической истории Н.И. Павленко. Неоднократно весьма нелицеприятно отзываясь об Акинфии, он тем не менее исключительно высоко оценивал его среди предшествовавших и современных ему деятелей из этой предпринимательской династии: писал, что он «самый одаренный представитель династии Демидовых за всю двухвековую ее историю. Отца он превзошел и организаторскими способностями, и достигнутыми результатами в промышленном строительстве». Именно при Акинфии, по его мнению, «хозяйство этой линии Демидовых достигло зенита» [768].

Акинфии оставил после себя 25 заводов, из которых 18 (включая косную фабрику) построил сам. Промышленное хозяйство, оставленное отцом, расширилось при нем примерно втрое [769]

. Стоимость его предприятий (строений и оборудования), без учета алтайских, составляла приблизительно 400 тысяч рублей [770].

Эти заводы — основа демидовского Дела. Но заводами оно далеко не исчерпывается. Пытаясь определить место Никиты и Акинфия Демидовых в отечественной истории только по объему произведенного на их предприятиях чугуна и стали, обрекаем себя на ошибку. Нужно учитывать более широкий контекст.

Деятельность Акинфия Демидова — это, конечно, в первую очередь пример успешного предпринимательства. Но его предпринимательство не паразитирует на обмене, оно сопряжено с огромной творческой работой по хозяйственному освоению края, по вовлечению натуры в культуру. Конечно, край, в который приходили демидовские рудознатцы и металлурги, был отнюдь не пустыней. Он имел коренное и пришлое население, оно — свою культуру. Но это была традиционная культура, Акинфии же нес культуру брезжившей на горизонте индустриальной эпохи. Она предполагала вовлечение в оборот ресурсов, ранее не использовавшихся или использовавшихся очень ограниченно. Продвигая индустриальную культуру на новые для нее территории, Акинфии выполнял роль культурного агента. Само же ее продвижение вполне уместно считать частью колонизационного процесса. Рассмотренная под таким углом зрения его деятельность — деятельность уже не частная, но государственная.