Демидовы: Столетие побед

Несмотря на это уже с 1706 года невьянские пушки снова принимают на Пушечный двор, в связи с чем высказано предположение, что они сыграли заметную роль в разгроме шведов под Полтавой[199]. Сохранившийся документ — сводная ведомость о продукции, отправленной с Невьянского завода с момента пуска до 1720 года, не подтверждает этого. 26 пушек были отправлены в Москву в 1705 году. (Указ января этого года запрещал отливать пушки, но судьбы уже отлитых не касался.) В следующем году — пауза (принятые в тот год — потонувшие и поднятые из воды пушки, отправленные годом раньше). С 1707 года интерес к пушкам невьянского литья как будто усиливается: тогда, как и в первую демидовскую навигацию, к Москве было отправлено восемь орудий: четыре пушки и четыре мортиры. Следующее за этим увеличение производства пушек на Невьянском заводе связано с крупным заказом верхотурской администрации. «По указу из Верхотурья в отпуску припасов для оберегательства от воровских башкирских татар» в 1708 году в шесть населенных пунктов (Верхотурье, Кунгур, Мурзинская, Ирбитская, Белослудская, Красноярская слободы) было послано 19 пушек. На другой год столько же было отправлено по трем сибирским адресам (Тюмень, Тамакульская и Камышловская слободы), а еще 11 — в Москву. Со следующего года количество отсылаемых с Невьянского завода орудий непрерывно увеличивалось и в 1714 году составило 204 пушки[200]

. Помимо Москвы они доставлялись также «к Макарью» (на Макарьевскую ярмарку) — здесь вообще было много изделий из уральского металла Демидовых: заслоны, таганы, скамьи, творила…[201]

Как видим, подозревать, что среди русских пушек на поле Полтавского сражения было много невьянских, не приходится, хотя и категорически отрицать, что такие могли там быть, тоже не станем. А вот в ближайшие после Полтавы годы Невьянск исправно производил артиллерийские орудия, и определенный его вклад в русские победы в Северной войне несомненен.

Но неизмеримо большую роль играло невьянское железо. Оно пользовалось спросом на рынке, его забирала казна, употребляя для нужд артиллерийского ведомства. С середины второго десятилетия XVIII века демидовское железо поставлялось и в Адмиралтейство.

Преодолевая трудности, сопряженные с работой на казну (ответственность, задержки с оплатой), а когда не удавалось преодолеть — мирясь с ними, Демидов всеми силами добивался новых ее заказов. Для вытеснения конкурентов он снижал цены, повышал качество продукции, брал на себя заботу о ее транспортировке. Добившись признания, старался добиться монопольного положения и одновременно льгот, привлекая в помощь ведомство, для которого выполнял заказ. Пользуясь именно такой схемой, еще в 1715 году он вошел в число поставщиков железа для Адмиралтейства (прежде на него работали в основном Нарышкины и Меллеры), одновременно получив освобождение своих и детей дворов от воинского постоя. Три года спустя последовал указ все железо в Адмиралтейство покупать только с сибирских заводов Демидова. Сразу же после того как он был ему прочитан, Никита подал жалобу на кунгурского воеводу и местных откупщиков. Его услышали: распорядились ему, его подрядчикам и работным людям «никаких обид и налог никому не чинить»[202]

.

X. Хадсон удачно определил характер отношений между Демидовыми и государством как «брак по расчету». А.Г. Мосин дополнил эту формулу: «…еще и брак поневоле». Погоня за привилегиями, стремление к вытеснению конкурентов и монопольному доминированию были реакцией на (его выражение) «удушающие объятия» самодержавного крепостнического государства[203].

В 1718 году Демидов получает еще один правительственный заказ, важный еще и потому, что продукция предназначалась для царя и его семьи. Никите было поручено делать чугунные фонтанные трубы и железо для строившихся тогда дворцов под Петербургом и в Ревеле. Первые поставки труб относятся к 1720—1721 годам, впоследствии они продолжались[204]

.

14 лет главным производственным объектом Демидовых на Урале оставался Невьянский завод, 14 лет они разгонялись, готовясь к новому строительству. В 1716 году затянувшаяся пауза была прервана — на притоках Нейвы речках Шурале и Быньге они построили и пустили Шуралинский, а через два года — Быньговский заводы. Оба были железоделательными. На Шуралинском имелось четыре действующих молота, на Быньговском, с его более мощной речкой, — втрое больше[205]. Поставленные вблизи Невьянского завода (первый в пяти, второй в семи верстах[206]), они являлись вспомогательными: перерабатывали невьянский чугун, с которым собственные его молотовые не справлялись. Теперь ситуация коренным образом изменилась: возможности передельного производства обогнали ресурс выплавки чугуна. Можно было думать о строительстве нового доменного завода.