Демидовы: Столетие побед

Претендуя на дворянство, братья могли сослаться на прецедент — без пяти минут состоявшееся дворянство отца. Где-то в архивной каморе не первый год пылился дворянский диплом Никите Демидову, в свое время заготовленный по распоряжению царя Петра Алексеевича[311]

. Доказывало ли его существование намерение венценосного благодетеля сделать Никиту дворянином, доказывало ли неподписание обратное — зависит от точки зрения. В новом дипломе, составленном от имени императрицы Екатерины I, на двусмысленный факт указывалось недвусмысленно: было отмечено, что в названный день «камисара Никиту Демидова за его верную службу и за особливо показанное прилежное радение и старание в произведении медных и железных заводов в государстве его императорского величества пожаловал во дворяне и шляхтичи»[312]

. Именно так: «пожаловал». Что подпись императора патент не утвердила — ни полслова.

Кто помог Демидовым? Что им помогло? Из конкретных деятелей скорее всего А.Д. Меншиков, имевший на императрицу огромное влияние и находившийся на вершине своего могущества, принадлежавший к одной с ним «партии» президент Адмиралтейств-коллегий граф Ф.М. Апраксин и кабинетсекретарь А.В. Макаров.

Кроме того, для пожалования имелся подходящий повод — очередное достижение Демидовых в качестве «промышленных людей». Только что 10 января 1726 года приехавший в Петербург Акинфий поднес императрице и президенту Берг-коллегии Я.В. Брюсу образцы руд с Алтая, а девять дней спустя подал просьбу разрешить построить там завод для их переработки. Прося об этом, он фактически декларировал, что уже приступил к освоению нового горно-металлургического района. Конечно, только будущее могло показать, окажется ли его затея успешной и когда это произойдет (вспомним, как долго Демидовы обещали освоить добычу меди на Кунгуре). Но должным образом поданная, она должна была произвести впечатление. Останавливает внимание и посланная вдогонку, 4 февраля, еще одна просьба Акинфия: разрешить вступить в компанию с ним для строительства медеплавильного завода на Алтае Геннину и другим лицам, «кого мы, впредь усмотря, и в компанию пожелаем»[313]

. Указывая на главного горного начальника Урала, Акинфий апеллировал к его авторитету. Уж если сам Геннин готов войти в число компаньонов (следовательно, готов рискнуть капиталом), значит, дело верное.

16 февраля Берг-коллегия строительство завода разрешила, а 18-го кабинетсекретарь Алексей Макаров явился в Верховный тайный совет и напомнил о «жалованной грамоте» для сыновей комиссара Демидова. «По рассуждении» этот вопрос был решен в тот же день: определили «помянутых Демидовых детей написать в той жалованной грамоте во дворяне». Месяц спустя, 24 марта 1726 года, патент на дворянство Демидовых подписала императрица. В отличие от петровского в нем говорилось о пожаловании дворянства не одному человеку, а целому роду — «наследником и потомству мужеска и женска полу в вечные времена, в честь и достоинство». Демидовых пожаловали в дворяне по Нижнему Новгороду, что явилось в известной степени случайностью. Уездов, в которых владения были у каждого из братьев, не существовало ни одного. Единственной единицей административного деления, на территории которой имелись владения всех братьев, была Тульская провинция (не уезд!) Московской губернии. В Нижегородском уезде Никите принадлежало купленное им за пять лет до смерти село Фокино с деревнями. Теперь оно переходило к Акинфию. Другие Демидовы здесь, насколько нам известно, владений не имели.

В патенте оговаривалось одно обстоятельство, выделявшее Демидовых из дворянской среды. Составитель текста, можно думать, с учетом мнения самих заводчиков провозгласил: «…их, и детей их, и потомков против других дворян ни в какие службы не выбирать и не употреблять, насупротив чего они да будут иметь ноивящее тщание и попечение в произведении вышепомянутых заводов, тако жив приискании медных и серебреных руд, и к тому законных своих наследников и потомков обучать»[314]. Логика в этом, несомненно, присутствовала: заслужили поощрение на конкретном поприще — на нем же служите дальше. Можно не сомневаться, что первые Демидовы, для которых очень важна была свобода от посторонних служб, об ином и не мечтали. Но устроит ли добровольный «запрет на профессии» их потомков, которых очень скоро потянет в сферы, весьма далекие от горного дела и металлургии?