Демократизация

Идентичность коренных народов является важным фактором и в других странах региона. В Эквадоре и Боливии, как и в странах Центральной Америки, этот вопрос являлся центральным вопросом гражданской и политической мобилизации. Одним из наиболее известных движений является организация коренных народностей «Сапатистская армия национального освобождения» (Ej'ercito Zapatista de Liberaci'on Nacional) в Мексике и социальное движение, созданное на ее основе. На протяжении десятилетий правящая группировка проводила политику ассимиляции коренного населения и гомогенизации культуры в стране, так как это считалось необходимым условием благоприятного социально-экономического развития. В 1980-е годы группы народностей активизировали свою деятельность и смогли добиться уступок от правительства, однако их требования политической и культурной автономии и контроля над своими землями и ресурсами стали влиять на политический процесс лишь в 1994 г., когда произошло восстание сапатистов в штате Чьяпас. Безусловно, долговой кризис и внедрение неолиберальной экономической модели тяжело сказались на положении народностей. Так, когда Мексика вступила в НАФТА в 1994 г., сапатисты провели вооруженную кампанию, направленную против глобализации, в которой участвовали бедняки, использовавшие приемы войны повстанцев, СМИ и Интернет для получения национальной и международной поддержки. Ряд исследователей полагают, что именно движение сапатистов, а не оппозиционные партии, стали движущей силой демократизации Мексики, так как движение подтолкнуло гражданское общество к требованиям установления демократии[928]

.

В отличие от этого движения более традиционные группы гражданского общества, например, профсоюзы, играли достаточно ограниченную роль из-за корпоративной структуры партии и государства, которые контролировали рабочее движение путем предоставления значимых ресурсов в обмен на политическую поддержку.

В Венесуэле после подписания пакта Пунто-Фихо две основные политические партии фактически стали единственными акторами, при помощи которых строились все отношения между государством и обществом. Крупные организации профсоюзов, бизнеса и ассоциации бедняков существовали под контролем партий. В 1960-1970-е годы появились тысячи независимых городских объединений, выступавших в защиту своих прав, прав женщин и окружающей среды. В 1980-е годы экономическая стагнация отразилась на значительной части населения, и в феврале 1989 г. правительство объявило о введении жесткого пакета мер. Это привело к росту критики со стороны населения, протестам и уличным манифестациям, получивших название «Каракасо», особенно в Каракасе и других районах страны, которые удерживались от социального взрыва только за счет контроля со стороны армии. Число погибших до сих пор доподлинно неизвестно, масштаб жертв оценивается в диапазоне от 300 до 3000 человек. Если политическая нестабильность и две попытки переворота могут рассматриваться как последствия протестов, то «Каракасо» привело к созданию важной правозащитной организации – Комиссии родственников жертв (учреждена 27 февраля 1989 г.).

Президентство Чавеса привело к гораздо более масштабной политической поляризации в Венесуэле, причем в обществе были представлены как группы, тесно связанные с правительством, так и организации, выступавшие против него. В итоге последние создали более эффективную оппозицию правительству, нежели слабые оппозиционные партии. При том что обычно гражданское общество является символом здоровой демократии, в случае Венесуэлы это привело к его политизации, а не к созданию непартийных, независимых гражданских организаций.