Я сливаюсь со своей машиной, мчащейся по шоссе, и благодарна Адаму, что он мне не звонит.
Мы должны отпустить друг друга. У нас ничего не получилось.
Щелчок выключателя возвращает меня обратно в воспоминания о жизни в Лос-Анджелесе. Наша скромная квартирка никогда не была лишена уюта. И сейчас, когда мамы больше нет, в этих стенах все еще хранится ее тепло. Наша маленькая кухонька, где по утрам она готовила мне вафли, ее комната, где каждая вещь наполнена ее присутствием. Квартира с ее запахом, ее смехом и нашими разговорами по душам.
Нужно поскорее продать ее и снять жилье подальше от этого района. Найти работу, перевестись в другой университет и просто продолжать жить.
Смогу ли я?
Мой взгляд замирает на ее старых туфлях в прихожей, и по коже бегут мурашки.
Никогда не прощу себе.
Я падаю на кровать и перестаю считать минуты, часы и дни. Становится неважно, сколько времени у меня уходит на поиск работы, сколько сообщений и звонков я оставляю без ответа от близких мне людей. Моя жизнь превращается в существование, которое я заслуживаю.
Мир становится черно-белым. В большинстве своем я просто сижу дома, смотря в потолок без единой мысли.
Но однажды мне приходит сообщение, и с первых строк сердце начинает неистово биться.
Дрожащими руками я нажимаю на загрузку видео, прикрепленного к сообщению, и ладонь припадает ко рту, когда на экране появляется родной взгляд мамы.
– Здравствуй, доченька. – Ее голос заставляет мое сердце сжаться в комочек. – Сегодня у тебя день рождения. Прости, что я не могу быть рядом.
Пелена слез не позволяет разглядеть ее лицо, и я поспешно вытираю глаза, чувствуя, как душа разрывается на части.
– Прости, что уехала, оставив тебя. Я не знала, что все так обернется. Но я очень рада, что у тебя есть Адам. – Камера в руках таинственного оператора дергается, когда взгляд моей мамы перемещается за объектив, и она улыбается. – Он сможет защитить тебя во что бы то ни стало.
Она говорит, и ее голос начинает дрожать. Телефон в моих пальцах трясется вместе с ним.
– Я благодарна Адаму за все, что он делает для меня… для нас с тобой. Ты должна понимать, что есть веские причины, чтобы мы расстались, и в этом никто не виноват, моя девочка.
Мама глубоко вздыхает и, смахнув со щек слезы, продолжает.
– Эмили, я умираю. Год назад мне поставили неизлечимый диагноз. Врач сказал, что жить мне осталось пару лет.
Тело сводит. Я захлопываю рот ладонью и начинаю плакать, задыхаясь от слез, хватая жадно воздух.
– Мне так не хотелось оставлять тебя одну, так не хотелось, чтобы ты была сиротой, поэтому я решила поехать в Лафайет и встретиться с Джоном, рассказать ему правду. Эмили, я надеялась, что у тебя будет тот, кто позаботиться о тебе, когда я уйду.
– Мама…
– Я не представляла, что все произойдет именно так. Моя любовь к твоему отцу была огромной, я по сей день сожалею, что оставила его, сбежала, испугавшись трудностей. Во время наших отношений мне не удавалось замечать очевидное: Аманда любила его так же сильно, как и я, и так же сильно боялась его потерять. – Слезы из ее глаз сыплются градом, и она опускает веки. – Поэтому она предала меня. Аманда подумала, что я собираюсь разрушить их семью, и сообщила о том, что я в городе.