Демон на моем плече

— Итак, отвечай, почему ты, бес бесович, своему, как ты кажешь, повелителю с самого начала не объяснил, не рассказал, что ты такое, для чего ты нужен? Почему ты своему хозяину не рассказал с каким миром у него связь должна появиться, где этот мир, кто в нем обитает и какие там законы правят? Почему ты во сне его в тот мир не водил и ничего не показывал? И самое главное ты не объяснил ему, что иначе он не сможет, что обязан он закончить дело, во что бы то ни стало, а иначе спросят с него, да так, как ни с кого не спрашивали. Отчего ты все это не поведал ему, отвечай бесья твоя душонка?!

— Вы напрасно на меня наговариваете, пан Фома. Обвинения ваши беспочвенны. Сами же сказали, что дело мое исполнять. А что я мог исполнять коли никто ничего не приказывал. А без приказа я исполнять не приучен. Сами вы тому учили всегда и меня и преемника. И как мне мир наш ему открыть, коли не знал я, мог ли, никто ведь повеления не давал. Никто из вас, великих, не предусмотрел такого поворота событий, а теперь бес виноват. Меня может против воли к вам приставили, а я сущность тонкая, если ко мне с теплотой душевной подойти, так я уж расстараюсь. А вы меня унижаете постоянно. Мне обидно, вот я иногда и срываюсь, пакощу, как вы выражаетесь. Только это от недоверия и безысходности. А этот повелитель, хоть и не учен так как вы, а к любой сущности с пониманием относится. Вы бы видели, как он на пиру всех низших с богами помирил, ему все славу воздавали и боги, и нечисть. Он всех за один стол усадил и сказал, что не должно быть неравенства, а все только, по справедливости. Вот он какой! Да я за ним хоть куда пойду и служить ему без всяких заклинаний буду, вечно служить буду. Вот такой вам мой ответ будет. Простите за несдержанность, накипело.

— Так, так, так, — задумчиво вымолвил Фома, — справедливости ради надо признать, что бес и вправду не так виноват. Мы того сами не предусмотрели, что так выйти может. А бес, что с него взять? Его никто не уполномочил преемника учить. Да и дело это не его…

Внезапно Фома осекся, и в восторге хлопнул себя по лбу: — ах, вот зачем я тут понадобился! А я-от, дурень старый, голову ломал. Теперь все ясно мне. Мудры они, однако, вельми мудры, ничего не скажешь.

— Что вам стало ясно, о чем вы? — в недоумении спросил Иван.

— Видите ли, повелитель… — начал было Мардук.

— Ты постой, как там тебя, Мардук, верно? Ты постой, уж коль я тут, так дело это мое — преемника учить.

— Как прикажете, — уныло ответил Мардук.

— Так вот, — продолжал Фома, — есть в мире Прави Высшие. Этого бес не мог не ведать. Ну да ладно, что с него взять. Эти Высшие во времена давние были ровней нам в мире Яви. Но путь они выбрали духом своим в мире Прави пребывать. Мы же, остались в мире Яви, но озаботились более сложным делом — соединении двух миров в самих себе. Правых рассудит время. Хоть о правых и неправых тут не к месту суждение. Каждый делал выбор по своему разумению и в ответе лишь перед собой был. Свободная воля — есть высшее достояние в мирах известных. Они — пример для прочих и к ним взывает весь Мир Прави за наставлением и советом. Но не правят они тем миром, нет, иерархия эта лишь условна. Их заслуга в том, что они в познании своем дальше прочих ушли и продолжают ныне, пока все иные в покое и неге пребывают. Человеци же считались нужными до времени, чтобы силу брать от них. Оставили им толику душ мятущихся, толику разума великого, чтоб не оскотинились. Во времена далекие разошлись мы и не ведали о них ничего, поскольку не было способа войти в мир их. Позднее нашелся способ, и мы призываем их на границу миров и вновь слышим их. Они же за нами всегда приглядывали. Видать, придумали они как делу нашему помочь. Умно, умно.

— Что за миры такие, Прави, Яви, что-то славянское, я читал когда-то, — спросил Иван.

— Это мы условились так, называем между собой, ибо нет названия на языке вашем, — отвечал Фома. Дело великое предстоит нам, младой пан, — продолжил он, — великое и вельми трудное, должны мы в тебе воссоединить тебя с нашим великим волхвом Проклом. Тут он, мается уже, чувствую его. А когда воссоединитесь вы, тогда и справедливость наступит в мирах наших. Не будет уж ни высших, ни низших, ни Прави, ни Яви, ни Нави. А как оно называться будет, уж не ведаю. Пусть Прокл называет, он все это задумывал.

— А как это будет, что со мной случится тогда, я уже не я буду, получается? — взволнованно воскликнул Иван.

— А бес-то не пояснил ли тебе? — вопросом отвечал Фома. — А может и не ведомо ему. Ты не волнуйся, не будет в тебе двоих, один ты будешь и Прокл не заговорит как я. Ты будешь собой, только силы в тебе будут вечные, мыслью своей творить ты будешь, без заклинаний. Все видеть будешь во всех мирах, все слышать будешь и знание величайшее иметь будешь. Выше Высших взлетишь. А там, глядишь и мы к тебе присоединимся, вернемся в тела живые, кто какие себе выберет. Человеци и не заметят, как всесильными станут. Не зря мы их сберегли по сию пору.

— Значит и Раге вернется? — обрадовался Иван.