Демон на свободе

Вместо ответа я, помолчав, самым банальным образом потряс напряженно ожидающую моей реакции супругу, а затем, когда она начала от подобного обращения издавать не слишком-то пристойные протестующие звуки, прекратил экзекуцию, спросив:

- Так ты хныкать будешь и слезы лить или всё-таки выберешь стать такой из себя крутой госпожой Эмберхарт?

И тут мне почему-то заехали по лицу. Пусть и слабо.

Время выбора давно прошло. Я мышь, за которой горит коридор, подожженный древним мертвым магом. Но я не знаю, что он горит, не ощущаю этого пламени, не вижу искр и не чувствую дыма от подпаленного хвоста. Просто потому, что всегда бегу вперед и не оглядываюсь. Все эти речи, рефлексии, эмоции… они не стоят и ломаного гроша, так как я знаю, стопроцентно уверен в том, что должен дойти до конца. Обязан. Дойду, что бы не случилось, что бы я не потерял, кто бы при этом не умер.

Потом? Да. Всё может быть. Но сначала доделаю дело.

Я ни разу не говорил об этом ни с кем. Даже самому себе запрещал думать на эту тему. Просто знал одну вещь – этот мир для меня чужой. Нельзя просто переродиться, даже пробултыхавшись невесть сколько в абсолютной Пустоте. Пропитавшись ей, научившись призывать себе на помощь, затем попав в этот мир, вросший в меня новым воспитанием, знанием, положением и умениями, я не стал своим. Слишком многое осталось от того, прошлого человека, прожившего свою жизнь. Он всегда ждал своего часа. Терпеливо, тихо, беззвучно. Он не мешал лорду Алистеру Эмберхарту творить свою судьбу.

Но… всегда есть это «но».

Знания, всплывшие из моей души, они имеют много общего с обрывками памяти. Некоторые «пузыри» этих знаний воспринимаются куда легче, чем иные. История, литература, языки, музыка. Да, я теперь умею играть более чем на десятке самых разных инструментов, включая гитару и рояль. А еще я знаю, как петь. Не умею, только знаю. Могу самообучиться. Все эти знания резонируют с прошлым мной из прошлой жизни. Они рождают надежду.

Надежду в то, что новый мир, который с моей помощью собирается создать призрак Узурпатора Эфира, не будет восприниматься мной чужим. Я зарабатываю себе место в нем. Кровью, болью, смертью, лишениями и риском. Ничто, что получено даром, не ценится. Всё, чем был Алистер Эмберхарт, четвертый сын лорда Роберта Эмберхарта, было дано в дар. И стало пылью благодаря моим собственным усилиям.

Мне не нужно чужое.

- Идём спать, Рейко. Завтра будет сильно трясти.

- Снова будете бежать? – недовольное и слегка сонное от жены.

- Еще хуже, - усмехаюсь я, - Бежать, красться, может быть, даже драться. Но сначала трясти, да.

- Ох… неси меня, муж, в нашу тесную и вонючую конуру! Заставь меня сильнее мечтать о теплой ванне и солях для неё, которые мне показала Миранда!

- Соли, говоришь? А почему я о них впервые слышу?

- Мужчинам не полагается солей для ванны!

- Да что ты говоришь…

Глава 18

В жизни неприятно большую роль играет случай. Правда, обычно так называют недостаток информации, целенаправленная добыча которой заранее невозможна, неэффективна или недостаточно обоснована. Проще говоря, случай – это не случай, а стечение обстоятельств и последствий, которые ты мог бы определить.

Сейчас я весьма нецензурно вслух определял эти самые обстоятельства, ни грамма не смущаясь наличием поблизости ушей Второго и Четвертого. Они, в общем-то, были заняты тем же самым. Причиной же нашего словесного недержание был лежащий в трех километрах впереди хабитат.

- У этих идиотов должно быть полное дерьмо вместо мозгов! – цедил сквайр Реджинальд Вайрдстоун сквозь приглушенные динамики доспеха, - Полное! Абсолютное! Я уже встречался с венгерскими баранами, которым невозможно было объяснить, что нужно уходить, бросать всё, но, господа, признаюсь – там были только слова! Представьте себе – мирный хабитат, зелень, всюду фрукты… и тут приходят военные, которые просто произносят слова! Будут их слушать? Нет! А война не здесь, война где-то там! Но эти… русские меня поражают! Их предупредили! Раз! На склады сбросили огненные бомбы! Мы отсюда прекрасно видим пожарища! Еще дымятся! Два! Половина хабитата выгорело – три! И они всё равно здесь!

- Служат кормом чудовищам…, - мрачно процедил Второй, угадав паузу в тираде англичанина, - Неимоверная тупость.

- Господа, это в Европе хабитаты на расстоянии от 30 до 70 километров друг от друга, - внес свою лепту я, - А это Азия. Здесь, скорее всего, лишь одна еле работающая дрезина, а забирают отсюда налог не продуктами, а спиртом из пшеницы. До ближайших соседей, которых, кстати, тоже сожгли, сотни километров пути. Одежды для длительных путешествий по почти зимней степи у хабитатцев нет.

- Крест, вы их оправдываете? – неприятным голосом спросил инквизитор.

- Я их понимаю, - в тон ему ответил я, - Тем более, Второй, как вы уже поняли – они платят за свою глупость и делают это прямо сейчас.