Демон. Одиночка

Возбужденное его близостью тело реагирует без участия обиженного разума и самолюбия – я тянусь и прижимаюсь щекой к голому телу мужчины, касаюсь пальцами жестких завитков на груди и, уже не скрываясь, всхлипываю еще громче.

– Девочка моя, – ласковые поцелуи нежно покрывают мое лицо, особенно осторожно касаются сжатых губ. – Неужели ты думаешь, что после всего случившегося с нами я люблю тебя меньше, чем Элизабет?

– Ты вообще меня не любишь! – судорожно проглатывая окончания, рыдаю я. – Мы просто с ней похожи, вот ты и… И-и-и-и…

Слезы и обида душат меня. Я задыхаюсь, кашляю и громко реву, старательно вцепившись двумя руками в его шею.

Я так поглощена своим горем, что даже не сразу замечаю, что успокоительные поцелуи, которыми осыпал мое лицо Курт, резко прекратились.

На секунду смолкнув, я обреченно открываю глаза и выжидательно заглядываю в серьезное, даже немного мрачное лицо Курта. Он сердито сводит брови, выразительные губы складываются в твердую тонкую линию.

Все, Яблокова! Зачем вообще ты сказала ему о своей догадке? Могла бы сделать вид, что ничего не случилось, и обманываться пару месяцев, пока сообразительный лаэрд сам не догадался бы, что любит совсем не тебя.

Глупая, глупая, Яблокова! И что с того, что это ранит твое самолюбие! Запихать в глубины души это самое поганое самолюбие и не вспоминать о нем до удобного случая. И что с того, что жила бы во лжи! Зато была бы счастлива с любимым мужчиной.

Нет.

Так я не хочу…

И действительно, плевать на самолюбие – дело ведь не в гордости, просто…

Я. Так. Жить. Не хочу.

И Курт это прекрасно понимает.

– Эва… – шумный неровный выдох, и он замолкает, продолжая с грозным видом всматриваться в глубину моих заплаканных глаз.

Тихонько всхлипнув, я с замиранием сердца жду его приговора.

– Эва… – еще раз мягко шепчет он, почти касаясь моих губ своими. – Еще ни одна женщина в этом мире не слышала от меня и Рири слов – я люблю тебя. Я не говорил этого ни своей бывшей жене, ни своим подружкам… Черт с ними! – он неловко улыбается. – Я даже своей маме такого не говорил.

Я неловко всхлипываю.

– Эва, – он нежно проводит пальцами по моей щеке, отчего по телу тут же бегут возбужденные мурашки, – ты – моя радость, моя любимая девочка, мой подарок судьбы.

Помимо воли на губах расползается довольная улыбка, но я все еще далека от прощения.

– Сегодня ночью… Ты звал ее! Почему ты звал ее? – обвинительно шепчу в ответ. – Почему говорил «любимая»?

Мне нужен ответ. Мне нужен ясный и логичный ответ, который успокоит меня, и я с замиранием сердца жду, пока Курт скажет, в чем причина, и со спокойной душой выкину случившееся ночью из головы и смогу жить спокойно.

Но мужчина молчит…

Проходит пара минут натянутого молчания, каждая секунда которого кажется мне вечностью.

– Курт… – с мольбой прошу я, не выдерживая напряжения. – Почему ты звал ее во сне?

Лаэрд тяжело выдыхает и еще крепче сжимает меня в своих сильных руках, словно я вот-вот воспользуюсь инструкцией и, разбив крохотным молоточком пыльное окно, выпрыгну из автобуса на полном ходу.

– Я не знаю, родная…

– Что значит «не знаю»? – с нажимом уточняю я, размазывая по щекам дорожки подсохших слез.

– Я не знаю, – повторяет мужчина. – Обычно демоны лаэрдов по ночам бодрствуют, но мы с тобой легли спать, а Рири не захотел выпускать тебя из объятий. Он признался, что тоже заснул и ему снился наш мир и ты, точнее, твоя полностью трансформировавшаяся лаэра… – Курт дергает головой, словно отгоняет назойливо жужжащую над ухом муху. – Так вот… Ты как бы не просто снилась ему. Это был сон с немного эротическим содержанием.

– Эротическим… – потрясенно повторяю за мужчиной.

Курт облизывает губы.

– Ну, это я еще мягко выразился, – хрипло признается он. – Сама понимаешь, демоны достигают удовольствия… Не суть, – обрывает он сам себя. – Мы хотим сказать, что… Рири, прекрати подсказывать! – неожиданно зло рявкает мужчина.

Я вздрагиваю больше от неожиданности, чем от испуга, но Курта это задевает за живое.

– Прости, – возбужденно шепчет он, вновь принимаясь покрывать жадными поцелуями все, до чего могут добраться его нежные губы. – Прости, мы просто оба очень волнуемся.

Волнующийся Курт мне нравится. Ну и что с того, что он выглядит как застенчивый подросток на первом свидании, зато у него такая потрясающая улыбка.

А еще в каждом его движении я угадываю не только страх меня потерять, но и что-то большее, что веками воспевают поэты и музыканты. То, чего я так и не смогла почувствовать ни к Микаэлю, ни к Лешке Крякову, ни к Платону. То, что я чувствую всем сердцем только к одному мужчине.

– Курт, ты любишь меня?

Мне нужно услышать от него это. Услышать, чтобы понять – меня он любит или смутное напоминание о Бет, которое видит во мне.

– Словно безумный, – признается он и неожиданно широко улыбается. – Могу, кстати, доказать.

– Чем?

– Хочешь узнать, как мы с Рири нашли тебя?

Я торопливо киваю.

– На самом деле в первую очередь это, скорее, бредовое подтверждение моего помешательства на тебе, – лаэрд смущенно улыбается, – но, если бы я не был уверен в своих чувствах, то никогда бы…