Демон поневоле

– А теперь самое главное. Здесь излагается описание разрушения одного древнего города, последствия которого я наблюдал воочию, – перелистал пару страниц. – Как тебе известно, наша деревня расположена на берегу священной реки Ганга.

Бросив короткий внимательный взгляд, старик тихо продолжил:

– Много веков назад на другой нашей могучей реке, именуемой Инд, располагался огромный город, в котором проживало множество людей. Рядом были ещё два города талантливых мастеров и ремесленников. И вот однажды, один из могучих богов, прилетевший на быстрой и огромной вимане, послал против этих трёх городов мощный удар, наполненный всей мощью мира. Сверкающий столб огня был подобен тысячам солнц. Погибших людей потом было невозможно узнать, а у выживших выпали волосы, зубы и ногти и прожили они недолго. С тех пор люди перестали селиться в тех местах, и это страшное место стало называться у нас Холм мёртвых.

Прочитав об этом ещё в молодости в одном древнем манускрипте, я и несколько других молодых юношей, отправились туда, движимые жаждой познания. Когда мы добрались до места, я ужаснулся. Там почти не растёт трава, а в оплавленных развалинах жилищ всегда тоскливо завывает ветер, гоняя струи песка по безжизненным улицам. Песок скрывает тысячи человеческих скелетов, умерших в один момент от страшного жара. Когда я превозмог малодушный страх перед огромным количеством останков и прошёл великий когда‑то город от начала и до конца, то заметил множество маленьких чёрных шаров, беспорядочно разбросанных по песку. Заинтересовавшись, поднял и внимательно рассмотрел один из них. Это был спёкшийся в шар керамический горшок. Ты можешь представить себе всю чудовищность жара, который смог расплавить керамику, Алахей?

Алексей обалдело кивнул. «Тысячи полторы градусов, не меньше. Это что же получается, старик действительно прав и это наше будущее? Да ещё и эта свастика на столбах. С ней‑то не поспоришь, ведь вон сами немцы, в годы войны, где‑то тут совсем рядом по Гималаям шарились, всё время искали что‑то. Вот и попробуй определи, была ли она тут со стародавних времён или это наследие фашистов, если я ни черта не знаю, какой сейчас год. Ну допустим, пусть это прошлое. Тогда как объяснить это одномоментное сожжение древних городов, вплоть до последнего камня? Выходит, после того, как я там у нас пропал, Индия с Пакистаном всё‑таки схлестнулись и обменялись ядерными боеголовками? А значит, потом после ядерной войны кто умер, а кто разбежался, полярные шапки растаяли и наступил всеобщий упадок цивилизации? Но тогда здесь должны были остаться какие‑то развалины от инфраструктуры моей современности. Или уже столько веков прошло, что всё совсем развалилось? В общем, непонятно…»

– И это ещё не всё, Алахей. Последствия чудовищного огня мы ощущаем до сих пор, – продолжил старик. – В окрестностях Холма мёртвых выжившие животные странно изменились. Многие из них так и не смогли давать потомство, а те немногие, которые смогли плодиться, превратились в ужасных химер, нападающих на людей. Их почти всех перебили, но оставшиеся в живых укрылись далеко в горах. Да ты и сам уже повстречался с одним из них, когда спас моего внука.

– Так то одноглазое чудище произошло оттуда? – холодея от вновь нахлынувшего ужаса при воспоминании о встрече с циклопом, прошептал Алексей.

– Да. Раньше встречи с ними были нередки и в джунглях далеко от гор, но потом уцелевшие чудовища стали осторожнее и умнее, нападая на редких путников только в горах. А там, среди камней их очень трудно обнаружить, – с горечью ответил старик.

– Вот поэтому, когда ты рассказал мне о том страшном оружии огромной разрушительной силы, я сразу вспомнил, что однажды уже читал об этом. А посему выходит, уважаемый Алахей, что удар молнии перенёс тебя к нам именно из прошлых веков, – спокойно закончил Садхир.

Выслушав вполне логичный довод, Алексей почувствовал неожиданную сухость в горле и молча добавил чаю себе и старику. Выпив одним глотком, тихо поставил чашку стол и безучастно уставился на лампу.

– Не переживай так сильно, Алахей. Раз уж ты не можешь вернуться обратно, советую тебе основать свои корни здесь, завести семью и много детей. Правда, жениться тебе у нас будет очень нелегко, – помрачнел Садхир.

– Да в общем‑то, я и сам не особо горю желанием. А всё же, почему нелегко, я что, такой страшный? – удивлённо вскинулся Алексей.

– Дело совсем не в этом, – досадливо поморщился старик. – Телесная красота – удел обольстительных женщин. Да, у тебя есть молодость, недюжинный ум и благородство. Но ни одно семейство в нашей и всех окрестных деревнях никогда не выдаст свою дочь за тебя замуж.

– Но почему, неужели всё из‑за денег? – возмутился Алексей.