Демон (СИ)

— Давайте выпьем чаю, поговорим немного, а затем мы уйдём и больше вы о нас никогда не вспомните. К чему лишнее волнение? Вы ведь правы, дело это давно минувших дней и уже не в силах никому навредить, — продолжал разливаться тягучий голос господина, и я даже не понял в какой момент почувствовал, что окончательно потерял бдительность.

Базил, продолжавший смотреть в глаза Эйригу, тоже будто бы успокоился. Его лоб разгладился, брови больше не сходились над переносицей. Взгляд казался отстранённым, словно он и вовсе забыл о присутствии гостей в доме, глубоко задумавшись о своём.

— Присядем, — закончил Эйриг, на что Базил кивнул и повёл нас к одной из дверей.

По ту сторону оказался крошечный кабинет. Скромная, но приличная мебель состояла из небольшого диванчика, упиравшегося в стены комнатки высокими подлокотниками, пары обитых выцветшим жаккардом стульев, маленького рабочего стола в противоположном углу и кресла за ним. На стене висела поблекшая акварель, изображавшая одну из улиц города.

— Присаживайтесь, — предложил нам хозяин ничего не выражающим голосом. — Я принесу напитки.

— Что это с ним, господин? — шёпотом спросил я у Эйрига, когда Базил удалился.

— Я успокоил его.

— С помощью магии?

— Я бы не назвал это магией. Транс будет более подходящим словом. Я подавил его сознание своим. Будучи сильнее, навязал ему свою волю. Он слаб и потому станет делать то, что я скажу.

— Значит, магия.

— Называй как хочешь, — улыбнулся Эйриг, и я вдруг осознал, что мы сидим очень близко друг к другу.

— Со мной вы тоже такие фокусы проделываете? — напряжённо спросил я, пока смелость мне не изменила.

— Нет. Ты и я — оба делаем, что хотим, — его взгляд на секунду похолодел, будто вопрос оказался неприятным.

Стоило ли верить Эйригу?

Мы больше ничего не успели сказать друг другу — Базил вернулся с сервированным подносом. Ничего и близко такого же утончённого, как в доме господина. Ни серебра, ни фарфора.

Хозяин дома разлил кипяток по чашкам в полной тишине. Затем уселся на стул напротив дивана, где расположились мы, и стал пить чай так, словно кроме него в комнате больше никого не было.

— Итак, мой друг, — протянул Эйриг несколькими минутами спустя. — Расскажите нам правду о том, что случилось с Гошером, и знаете ли вы, на чьих руках его кровь?

Страшные вопросы господина прозвучали так же спокойно и по-деловому, как хозяйственные распоряжения для Содара. От слов по коже пробежали мурашки, и я, нехотя, затаил дыхание, наблюдая, как Базил неспешно отклоняется на спинку стула и отводит свой неестественно застывший взгляд в сторону, словно погружаясь в воспоминания.

— Гошер был хорошим парнем. Только дураком. Особенно когда дело заходило о принципах и морали. Меня это всегда бесило. Ведь честностью в нашем мире не проживёшь, об этом знает каждый идиот. Но только не Гошер. — Он вещал монотонным голосом, будто читал по написанному. — И всё же болвану везло. Всегда везло. С самого рождения. К чему ему были сообразительность и находчивость? То, что мне давалось с большим трудом, у него получалось играючи. Если бы к этому можно было добавить немного хитрости и коварства, он бы мог добиться всего, но Гошер был не таким, — Базил на мгновенье прервался, чтобы сделать очередной глоток. — И всё же — сучёнку улыбалась удача. Сначала, отметив трудолюбие и количество сбываемых за день газет, господин Эшенгтон взял Гошера в печать. Мне пришлось ещё три года пахать как проклятому, чтобы попасть туда же. А когда я увидел, что по ночам он ещё и книжки успевает зубрить, потому что заработанные деньги, видите ли, относит в школу, я только у виска покрутил. Куда такому, как он, образование? И всё же его не выгнали. Он учился, и оказалось, что хорошо. Даже невесту себе завёл. И не служанку какую-нибудь, а учительницу, — в голосе Базила задребезжало вялое возмущение, но тут же растаяло, когда господин Эйриг напомнил ему, что всё это больше несущественно.

— А потом он вдруг заявляет, что нашёл работу в банке. И поскольку документы о грамотности на руках имелись, то один из господ, которому он регулярно начищал обувь, согласился порекомендовать Гошера своему приятелю. Тот старик банкир работал с сыном, пока не превратился в трухлявый пень и наконец решил уйти на покой, освободив место. Придирчивый и требовательный дед никак не мог выбрать достойного по его мнению помощника для сына. Но наш Гошер пришёлся ему по душе, даже несмотря на ту дыру, откуда выполз.

— Значит, Гошер рассказал о своём происхождении? — уточнил Эйриг.

Базил кивнул:

— Конечно. Этот ненормальный был готов рискнуть невероятным шансом, но только не своими убеждениями.

— И что же случилось дальше?

— Гошер рассказал обо всём мне. Чуть ли на месте не прыгал от привалившего счастья. Всё болтал о том, как дед засыпал его вопросами и ему приходилось напрячь все извилины, чтобы ответить. Он уже грезил, как женится в скором времени и даже снимет себе отдельное жильё. Его жизнь удалась, что тут скажешь.

— И тогда вы… — начал, но не закончил господин Эйриг, и я почувствовал, что сейчас узнаю истину.