Демон (СИ)

Аржен, будто одуревший лось, носился по небольшому, заметённому снегом дворику с «упряжью» из старого шарфа в зубах. С другой стороны тряпку держал Кирт, пока остальные, ухватившись за него покрепче одной рукой, держались за плоскую доску другой. Оборотень, казалось бы, и не заметил налипшую позади пятёрку, носясь по кругу, если бы иногда саночки не переворачивались, и дети не летели в пушистые сугробы. Весело задыхаясь и вопя, они барахтались в снегу, заливались смехом, снова собирались в кучу и начинали заезд сызнова.

Вернувшаяся мама пробиралась к дверям вдоль соседских порогов, с волнением глядя на мохнатого зверя, раскидывавшего её детей раз за разом. Она бы вмешалась, но заметила, как я машу ей с порога, и поскорее подошла ближе.

— Привет, мам, — обнял я родительницу за ноги, довольный, что теперь вместо потрёпанной юбки на ней шерстяной костюм, тёплая накидка и добротные сапожки.

Эти вещи и все остальные детские я купил на деньги, что получил в награду за первое задание.

— Здравствуй, сына, — она потрепала меня по голове. — Что это у нас тут за светопреставление?

— Пёс господина. Выгуливаю, а заодно и к вам заглянул. Еда на шкафу. — Туда же я припрятал заначку для мамы — единственное место, куда не так-то легко взобраться даже стоя на стуле.

— Не укусит?

— Что ты, мам, он шёлковый, — сложно поверить, конечно, но ясно же было, что дети Аржену нравились не меньше, чем их незамысловатое развлечение.

Может, и я бы так радовался, если бы меня держали в стенах не одну неделю подряд.

— Как дела-то у тебя, сынок? Хозяин новый не обижает?

Я задрал подбородок наверх, чтобы взглянуть на мать. Ещё молодая, но уже с первыми морщинками, она обеспокоенно заглядывала в мои глаза. Оборванные паутинки волос выбились из-под платка.

— Не, ма. Он хороший.

— Вижу, что хороший, да только уж слишком, — вздохнула мать, снова потрепав меня по макушке. — И еда, и одежда, и, говоришь, работой с утра до вечёру не донимает. Ты от меня ничего не таишь?

— Ой, ма, ну хватит придумывать. Повезло мне. Хороший он человек. Спину ломить не заставляет, но мозгами пораскинуть приходится.

— Молюсь на него каждый день, — цокнула мать. — Хоть раз в жизни повезло. Смотри не гневай его почём зря.

— Да чего бы это я стал?

Лёгкий поучительный подзатыльник тут же напомнил, что не всегда я вёл себя разумно. По крайней мере, так считала мама. Больно не было. Наоборот, так она обо мне заботилась. Я только крепче обхватил её за ноги и уткнулся лбом в подол.

Мама была не права, когда говорила, что повезло только раз. С ней нам всем тоже повезло. Маму мы очень любили.

Обратно пришлось идти дальней дорогой. Я уже слегка подмёрз, но видя, как счастлив Аржен, уступил этой простой радости и повёл его на прогулку. Оборотень, конечно, ни о чём не догадывался, крутясь юлою и пугая прохожих, рискнувших пройтись той же дорогой. Правда и мне приходилось не зевать, шустрее переставляя ноги, чтобы самому не угодить носом в сугроб.

Так мы оказались на знакомой улице. Ещё немного и показалась калитка. Оборотень неожиданно затих и замедлился — кажется, он не горел желанием возвращаться обратно.

— Аржен, я замерз.

Оборотень и носом не повёл, разворачиваясь обратно.

— Ну правда, разве ты не набегался? — верёвку в моих руках упорно тянули подальше от дома. — Давай так. Ещё полчаса побродим, я покажу реку, а после домой. Эссиенте наверняка заждалась.

Оборотень замер, подёрнул ушами при звуке дорогого имени и кивнул.

Мы прошли вдоль, свернули в один из проулков и оказались на берегу реки. Небольшая полоска суши, сейчас полностью укрытая снегом, тянулась между стройной линией домов и толстой коркой льда, успевшего закрыть воду ещё в начале месяца.

Здесь было оживлённо. На льду играли дети. Они скользили и падали, играя в снежки и просто дурачась. Рыбаки сидели поодаль у лунок. А на том берегу остановилась пара саней. Парни и девушки — всего их было семеро — гуляли промеж оголившихся стволов на некотором расстоянии.

— Я здесь останусь, — кивнул я на присмотренный мною пень, на котором я изредка выходил посидеть, подышать воздухом.

Аржен вильнул хвостом и понёсся вперёд. Сначала люди с подозрением озирались на пса, и мне пришлось крикнуть, что это мой и он совершенно не кусается. Это всех немного успокоило, а минут через пятнадцать ребята о нём и вовсе позабыли, позволяя носиться в стороне и старательно вынюхивать.

Замёрз я почти сразу, и решил побродить туда-сюда вдоль берега, чтобы немного согреться. Ещё немного и позову Аржена обратно.

Пара рыбаков, примостили толстые ветки неподалёку. Я даже мог рассмотреть слабое копошение в мешке — там уже, должно быть, лежала рыба.