Демон (СИ)

Я с немым укором смотрел в глаза Эйрига. Наверное, отравленное чувство справедливости лишило меня на время рассудка, но в этот момент я не боялся его. Всё, что я хотел, это поступить по совести. И будь, что будет.

Удачное решение, заключавшееся в простом обмане оборотней пришло на ум, когда я увидел, как мужики водили за нос вредную жену. Обман — всё было просто! Я так обрадовался, что побежал по льду, разыскивая Аржена, позабыв об осторожности.

— Хорошо, я сообщу псам не откладывая. Это порадует тебя, сердце моё?

Обманчиво ласковое обращение, имевшее двойное дно, освежило роковое обещание. Я потупил глаза.

— Да.

— Замечательно, — бросил Эйриг, надев наконец свои треклятые перчатки.

«Вот же, демон», — зло подумал я и развернулся спиной, чтобы поскорее вернуться в свою комнату и, может быть, разбить там что-нибудь.

— Сердечный мой, — окликнул господин, заставив меня споткнуться.

Поворачиваясь к Эйригу, я уже чувствовал, что это мне не сулит ничего хорошего.

— Не могу не заметить, — с едва проскользнувшей язвительностью начал он, — что жизнь тебя ничему не учит.

Между нами было несколько шагов, а мне казалось, что мы стоим вплотную и сейчас на шею мою рухнет топор.

— Но ничего. Я тебя подучу уму-разуму, — приторно пропел господин. — Своё наказание ты получишь вечером. Приятного дня, — закончил он на высокой ноте, и скрылся за дверью.

Часть 22

«Конечно, я перешёл черту, осмелившись указывать (!) господину, что делать! Но и он тоже! Покалечил Аржена!», — неистовствовал я, гневно меряя шагами комнату.

Так продолжалось несколько часов. Потом запал мой пошёл на убыль. Его место занял страх.

Господин Эйриг был тысячу раз неправ, не сдержав собственную ярость и причинив вред невиновному. Но, как и сказала Эссиенте, ничего нельзя поделать. Мы никто в этом доме. Мы и помыслить не можем о том, что дозволено ему — хозяину. Демону.

Похоже, Эйриг серьёзно на меня разозлился. Он уже наказал меня за то, что я осмелился требовать. Наказал правдой.

Ничего не могло сравниться со страшным обещанием, ждущим своего исполнения там, впереди. Но когда этот день придёт, я не знал и попросту старался об этом даже не задумываться. До вечера же оставались считанные часы, и я нервничал всё сильнее.

Что же ждёт меня на этот раз?

Может, он наконец возьмёт в руки палку или хлыст и выдаст всё причитающееся?

Сидеть взаперти не было мочи. Идти к Эссиенте, когда у неё самой были сложности похлеще, я не мог, посчитав за лучшее побродить немного.

В коридоре, надевая накидку, я думал, куда отправиться. Содар не нашёл для меня поручения. Когда дверь в привычный мне мир оказалась прямо перед глазами, я вдруг оглянулся. Радан едва ли успел развеять ночной сумрак. День только зарождался и до вечера было так далеко. Замечательно далеко.

Отбросив тёплые вещи и повинуясь сиюминутному порыву, я развернулся и шагнул к противоположной двери. Пока смелость оставалась при мне, выскочил наружу. Окинул взглядом спавших прямо на ступенях оборотней. Всего их было трое — караульные. Пара лежала чуть в стороне, а один пристроил взлохмаченную голову на нижней ступени.

Он очнулся, подёрнув ушами, и хмуро уставился на меня.

— Доброго утречка! — бросил я, сбегая вниз и держась подальше от одного из злыдней, преследовавших Аржена и Эссиентне.

Тот не стал преследовать. Зорко огляделся и снова вернул голову на ступень.

Вот-с, я оказался в Тартаре впервые один. Что собирался здесь делать, я едва ли представлял. Но вот, всегда шумная площадь помаленьку оживала. Может быть мне только показалось, но многие спешили в сторону рынка. Решив, что место для прогулки вполне подходящее, я отправился к югу.

Рынок в Тартаре представлял невероятное зрелище. Я видел его только мельком, когда ходил за покупками с господином и Содаром. По их словам, делать нам там было нечего, и, обойдя столпотворение по краю, словно разбушевавшуюся реку по берегу, мы углубились в квартал, застроенный дорогими лавками.

Сейчас никто не мешал идти на все четыре стороны и я, чуть с опаской, всё ещё удивляясь причудливым физиономиям вокруг, побрёл вдоль первого из проходов.

Сколько же тут всего было или, наверное, стоило сказать, чего здесь только не было.

Как я понял немногим позже, сперва я очутился в той части, где торговали тряпьём. Отрезы и готовые вещи всех цветов и фасонов, для любой погоды и напасти. Чего только стоили ползунки и слюнявчики для младенцев, к которым не приставала никакая пакость. Или штаны-шатёр, вмещавшие в свои карманы сколько угодно вещей.

Дамы толпились у котлов, самостоятельно помешивающих содержимое. Старушки подбирали метлу понадёжней. Липа для ведьмовских дел совсем не подходила. Слишком мягкая, могла развалиться в полёте. Другое дело дуб. Правда, некоторые не забывали и о приятностях. Ничего не пахло лучше пихты и можжевельника. Об остальных деревьях я никогда не слышал, отнеся их на счёт особых навистральских пород.