Демон сна

— Сынок, мы и так очень рады, что ты вернулся к нам. Многие в твоих обстоятельствах предпочли бы уйти в сторону, не подвергать себя излишней опасности, проводить время исключительно во сне, в прекрасном обществе. Или хуже того… Ты знаешь, ведь среди основателей культа Незримых было несколько выходцев из Организации. Это секретная информация, рядовые агенты её не знают. Но именно поэтому Незримые до сих пор сохранили частичные знания о нас. Кто-то из ренегатов не разделял наше стремление к порядку в мире и заботу об обычных людях. Кто-то соблазнился чёрным могуществом. А кто-то, как ты, не терпел всякую субординацию и начальничество. Не понимая, что Хаос, несмотря на показную свободу и вседозволенность, на самом деле имеет куда более чёткую и простую иерархию — кто сильнее, тот порабощает или пожирает того, кто слабее. И если бы произошло так, что нынче один из нас, да ещё и обладающий огромными возможностями, вновь встал во главе культа… Это мог быть конец. Ты ведь становишься всё сильнее, Андрей. Тебе всё больше и больше даровано. Ты не замечаешь этого? Ты мог листать тот проклятый фолиант. Это свидетельствует о твоей власти над ним, а ведь «Бдение Мощи» было могущественным чёрным артефактом. Немногим в Организации под силу совладать с таким. Ты сумел развоплотить и тем самым спасти Ольгу Самохину, а ведь предполагалось, что это за пределами твоих возможностей. Вообще, кстати, за всю историю отмечено не так много случаев развоплощения одним человеком другого живого существа. Твои умения растут и развиваются, ты учишься ими искусно пользоваться. Эта твоя идея с деволюмизированием пюпитра книги была просто отличной! Вдобавок выясняется, что ты ещё и грёзопроходец и больше того, вероятный мастер снов! Каким подарком ты стал бы для сил Тьмы! Но ты остался с нами. Ты один из лучших, сынок. Просто молодец.

Меня потрясло сообщённое Зиновьевым, и растрогало ласковое обращение пожилого чиновника.

— Я не мог поступить иначе, — смущённо пробормотал я. — Да и Аня не разрешила бы мне быть настолько себялюбивым.

— Что ж, счастья тебе, — искренне сказал Николай Анатольевич. — Ты уж прости меня за прямоту, но я уверен, что после пары-тройки твоих встреч с ней, душа твоей невесты найдёт в себе силы проснуться в реальный мир. И тогда ты же пригласишь на свадьбу старого строгого Зиновьева?

Я, разумеется, выразил своё полное согласие. Затем директор биоотдела опять посерьёзнел и тщательно выспросил, где мы с Ольгой оставили обе служебные машины, и где могли разбросать огнестрельное оружие. Я подробно рассказал обо всём и, помимо прочего, дал ему ключи от своей московской квартиры, попросив отправить семьсот тысяч рублей, которыми я так и не воспользовался, в то финансовое учреждение, из чьего банкомата я их вытащил.

Я был уверен, что быстро смогу вернуться к работе, и очень хотел успеть помочь Сефиросу разобраться с остатками культа Незримых. Но врачи клиники твёрдо заявили, что с моими ранами нечего и думать приступать к активной службе раньше, чем через два месяца. Раны Ольги, хоть и меньшие числом, были ещё серьёзнее. Грязные крюки очень глубоко входили в её тело, счастье ещё, что расположены они были так, что не коснулись внутренних органов. Первые два дня мне даже не давали к ней зайти. Потом я и сам чего-то застеснялся, и лишь приходил смотреть пару раз, как она спит. Личико её во сне было ровным и безмятежным, губки и щёки постепенно розовели. Ходить по снам она сейчас явно не могла, лишившись на время этой способности, ещё когда устроила мне встречу с Аней. Сам я тоже пока воздерживался от грёзопроходства, сберегая силы для скорого визита к невесте.

Впрочем, на пятый день вечером Ольга, тихонько переступая босыми ножками и волоча за собой капельницу на колёсиках, сама появилась на пороге моей палаты.

— Я сбежала! — безапеляционно заявила она. — Во-первых, мне скучно! А во-вторых, я хочу посмотреть, почему это старший брат меня не навещает! Хотя мне постоянно твердят, что он чувствует себя хорошо! Выходит, бессовестно врут?

Я поспешно вскочил и уложил её на своё место, сам усевшись в кресло рядом.

— Не врут, — поспешил я успокоить красавицу-сестру. Она была ещё немного бледненькая, под синими глазами ещё чуть темнели болезненные круги, но в целом она была почти что прежняя сильная и прекрасная директор Самохина. Даже больничная ночнушка ей шла. Да ей всё шло, что об этом говорить, до сих пор никого красивее (кроме Ани, конечно), я в жизни так и не встретил.

— Я действительно хорошо себя чувствую, — продолжил я. — Меня просто сперва не пускали… А как у тебя дела? Больно?