Демон Теней

Зал Столовой был очень красиво украшен. Все эти фигуры изо льда, много небольших, явно наколдованных, карликовых ёлочек на столах. Красивый приглушённый свет, гирлянды, фонарики. Всё так и кричит новым годом и самыми волшебными праздниками.

— Кто-то любит новый год, да? – поймав мой восхищённый взгляд, спросил Артём.

— С детства. Ну, тот, который у нас было в мире людей. Украшения ёлки, теплый шоколад… Фильмы, салат оливье… Мандарины… Да я не то что люблю, а обожаю.

Артём положил мне руку на талию и взял со стола тарталетку.

— Давай, попробуй… - я осторожно её надкусила.

— Что это?

— То, что я не раскрою. – Он запустил остатки себе в рот. – Так, пить хочешь?

— Пока, кажется, нет.

— Тогда… - он отошёл от меня и протянул мне руку. – Пошли, попляшем под нормальную подростковую музыку.

Я рассмеялась и, закачав головой, пошла следом за ним, вложив свои пальцы в его руку без замедления.

— А сейчас! – после десятой станцованной нами песни сказала Елизавета. – Омелов вальс... – Она указала рукой на центр зала и заиграла приглушенно полька.

— По традиции дома «Пяти стихий» юноши и девушки пляшут под омелами. – продолжил Сергей.

— А когда музыка замирает, те пары что замерли под омелой… - встал из стола Пётр с бокалом и подмигнул. – должны целоваться… И так до тех пор, пока не кончится вся полька. Это десять минут.

— И да, партнёры меняются под громкий аккорд, словно звоночек, – с довольной ухмылкой заметила Елизавета. – Ну что, вы готовы?

— В танце могут участвовать двадцать девять пар, но это не включая короля и королевы, – добавил Сергей.

— Но король и королева обязаны танцевать. Но не обязательно вместе, – поспешил Пётр. – Итого – тридцать пар. Давайте, не стесняйтесь – присоединяйтесь!

Они все вместе сели и поднялся галдеж. Ученики стали решать, кто с кем танцует

— Теперь я понимаю, почему на Омелов вальс не допускаются первые ступени, если их не пригласит кто-то, – мрачно пробурчала я, поглядев на Артёма. – Сколько ты в прошлом году целовал девушек?

— Ммм… ты даже не представляешь…

— Теперь понятно чего они за тобой тогда стайкой носились, – закатила я глаза. – Я бы с удовольствием не...

— Эмма пошли! – подбежал довольный Саня. – Это же круто! Неправда Кира?

У моей сестры только так горели глаза.

— Эй, чтоб не позволяла целовать себя в губы. Поняла? – сразу набросилась я на сестру.

— Я прослежу за этим, – протянул ей руку Артём, и они оба убежали к танцполу с омелами.

— Мне обязательно, да? – застонала я.

— Боюсь, что «да».

— Ладно, пошли, покончим с этим… - я дала ему руку и мы двинулись к уже собравшимся парам.

— Итак! – громоподобно проревел голос Сергея. – Да будет танец!

Музыка заиграла громче и все стали, хохоча крутиться. Мы с Сашей тоже быстро сообразили и начали двигаться по кругу.

— Я неуверенна, что у меня выйдет, – призналась я другу. – Одно дело танцевать с тобой и Тёмой, другое – все остальные.

— У тебя получится! – довольно кружил меня друг. – Я тебе обещаю.

Я вздохнула и кивнула.

Музыка резко замерла и некоторые пары стали целоваться да ещё с таким энтузиазмом. Артём поцеловал Киру в щёку и та довольно улыбнулась. Я подняла глаза на потолок, но над нами с Сашей ничего не было. Музыка вновь заиграла и все опять стали танцевать. Прозвенела три звоночка и со мной уже кружил другой мне незнакомый парень, пожирая меня глазами, надо отдать ему должное он умудрился сцапать меня от десятерых сразу.

Музыка затихла и я в панике замерла. Ужас! Ужас! Я под омелой. Я непроизвольно подумала, пусть она исчезнет, и услышала рядом недовольный стон. Я подняла глаза и увидела, что омела исчезла. Я открыла рот что-то сказать, но снова зазвучала музыка.

И так началась моя война против омелы. Партнёр сменялся партнёром и всегда уходил неудовлетворённым. Я чаще улыбалась, говоря «не судьба» и мне начало всё это нравится. Музыка вновь заиграла, и передо мной встал Артём.

— Удивительно, что можно заметить на потолке, когда целуешь десятую по счёту девушку.

— А как же прикрыть глаза? Эмтим момента? – прикусила я нижнюю губу, когда мы стали скользить по кругу.

— Ну, это было бы оно так, нравься мне бы хоть одна девушка. Но дело не в этом, смотрю, я значит, на потолок и вижу как омела, когда замирает музыка, иногда сдвигается, и перевожу взгляд на одну девушку, от которой так умно прыгает омела. Не знаешь, кто она? Ах да, она иллюзионистка! И маленькая засранка!

— Дьявол! – выдавила я. – Ты не понимаешь…

— Нет, я всё понимаю, наплыв на неё жуткий… поклонников тьма. Но, золотце, в следующий раз смотри, чтоб моя омела будь она не надо мной там и оставалась. Хорошо?

— Ну… я… ты пойми…

— Эмма… - многозначительный взгляд.

— Хорошо.

Музыка замерла, и мы оба подняли глаза.

Я залилась румянцем с распахнутым в удивлении рте.

— О, ты не убрала омелу? Я думал, ты по этому спец.

— Я…

Артём наклонил голову набок и провел своей рукой мне по щеке.

— Или тебе хотелось этого, и она прыгнула к нам?

— Я её вообще не трогала! – покраснела я.

— Знаешь, если я тебя сейчас не поцелую, музыка так и будет выключена. Такое правило. – Его пальцы приятно гладили мне кожу лица. – Что скажешь?