Демонтаж

Особое место в раскопках занимает усадьба художника-иконописца Олесия Гречина. Многие грамоты, найденные на этой усадьбе, представляют собой заказы художнику или подготовительные записки самого Олесия. Они относятся к началу XIII века.

Грамота № 549: «Поклон от попа Гречину. Напиши для меня двух шестикрылых ангелов на двух иконках, (чтобы поставить) на верх деисуса. Приветствую тебя. А относительно платы — порукой Бог или же договоримся».

Грамота № 558: «От попа Мины к Гречину. Будь здесь к Петрову дню с иконами».

А вот как Гречин делал собственные записи-поминания:

№ 506: «Петре — Евана. Маримияна, Яна — Георгия. Федоръ — Прокопия. Оводокия — Евана Рождество».

№ 545: «Гергъ — Ириния, Марофу, Марофу, Стефана. Фоврония — Романа, Марофу».

Здесь художник перечисляет имена заказчиков и указывает, какую именно икону они заказывают. Примечательно, что Олесий Гречин был не просто художником-иконописцем, а еще и священником. И не просто священником, а авторитетным духовным лицом высокого ранга, позволившего ему впоследствии занять пост архимандрита и выставлять свою кандидатуру на владычную кафедру.

Особого внимания заслуживает происхождение фамилии Гречин. Известно, что на Руси фамилии простых людей происходили от имени отца — Иванов, Петров, Сидоров — или от рода занятий — Кузнецов, Рыбаков, Купцов, Пастухов. Можно было бы предположить, что род Гречиных выращивал гречку, но доподлинно известно, что гречка на Ильмене в те годы не росла. Единственным началом для происхождения данной фамилии может служить только… национальность.

Историков почему-то не интересует вопрос, откуда на Руси после крещения моментально появилось огромное число духовных лиц, храмовых зодчих и художников-иконописцев. Подразумевается, что это русские пахари, охотники и рыболовы, забросив мотыги с удочками, в одночасье перешли работать владыками, архимандритами и иконописцами. Нам же такой подход представляется упрощенным.

Вспомним высказывание конца XIX столетия, принадлежащее Н. П. Кондакову и И. И. Толстому: «Начиная с купола, как обычной главы церковной росписи, Нерединская церковь строго воспроизводит все основы византийского храмового живописного цикла и заложенной в нем богословской идеи».

Каким же образом в Новгороде удалось соблюсти строгость византийской канонической композиции? Понятно, что бывшие хлебопашцы и рыболовы не сумели бы в момент усвоить правила византийского строительства и богописания. Вполне должно быть очевидно, что специалисты, имеющие отношение к проповеди, церковному строительству и росписи, а также к иконописи, откуда-то завозились. И опять же не требуется глубокого мыслительного процесса, чтобы догадаться о завезении оных из Византии (Греции).

Фиксированным историческим фактом является то, что поначалу лица русского происхождения не имели права на Руси занимать высшие духовные должности. Нам это представляется вполне естественным. Византия получала свою долю средств от доходов русской епархии, а такое дело нельзя доверять чужакам, то есть русским.

Вспомним такой занимательный факт: «В Новгороде (на Волхве) существовали две Цареконстантиновские церкви — на Росткине и соседней с ней Яневой улицах Софийской стороны. Они находились так близко одна к другой, что в летописных указателях их чаще всего принимали за одну, якобы выходившую фасадами на две улицы».

В честь какого же «царя Константина» поставлено сразу две церкви? Среди русских царей такого не значится. Зато в Византии Константин — самое царское имя. Какому же по национальности человеку пришло в голову восхвалять византийских царей? Мы так думаем, что это был ГРЕК. И все остальные вышеперечисленные специалисты были тоже греками, то бишь византийцами.

Сохранившийся отрывок текста, обозначенный как грамота № 700, выдается историками за неоспоримый признак Новгорода как центра международной торговли: «…оу кого любо и грьчскаго бобоу сьмьни жь…» Грамота действительно свидетельствует о наличии в Новгороде (на Волхве) любителей «греческого боба», то есть фасоли. Также при раскопках обнаружены остатки скорлупы грецких орехов. Что вроде опять подтверждает академическую версию.

Тем не менее это свидетельствует совершенно о другом. Это говорит лишь о том, что в Новгород (на Волхве) после христианизации Руси из Византии было завезено множество греков, которые построили монастыри, церкви, расписали их и наладили иконопись. Естественно, что они желали питаться привычной для себя пищей и предпринимали для этого все возможное. Нет ничего удивительного в том, что грекам из Греции привозили фасоль и орехи. Только это совершенно не подтверждает наличие морского торгового пути «из варяг в греки», проходящего по реке Волхов.