Демоны ее прошлого

Оливера устроили в палате, и Элизабет подумывала подняться к нему и, пользуясь случаем, познакомиться получше с его женой, но справедливо рассудила, что Хелене сейчас не до нее. Будет время узнать подробности этой, несомненно, захватывающей истории, а сейчас все ее герои нуждались в отдыхе. Особенно — Эдвард. Когда другие уже расслаблялись, он еще несколько часов, щурясь над микроскопом, сшивал сосуды и сухожилия.

— Завтра будет сложный день, — зевнул он, намекая на толпы проверяющих, от общения с которыми их сегодня избавили.

— Будет, — согласилась Элизабет. Но они с этим справятся. Зато есть шанс повидаться с отцом. — Пойдем домой?

— Угу.

Эдвард засыпал на ходу, и самой ей не терпелось добраться до кровати, но, когда они прошли портал и до дома было уже рукой подать, Элизабет остановилась и с силой вцепилась в пальто мужа.

— Что? — мгновенно проснулся тот.

— Я отвратительная мать, — простонала Элизабет.

— Ерунда. С чего ты… ох…

Обратно к порталу они бросились бегом.

Дежурство леди Пенелопы давно закончилось, но целительница все еще была у себя в кабинете. Читала книгу и пила чай. А что ей еще оставалось?

— Сложная операция? — спросила, посмотрев поверх очков на влетевшую без стука пару.

— Очень, — заверила Элизабет.

— Мне рассказывали. — Леди Пенелопа отложила книгу и покосилась на часы. — Минут сорок назад, когда она закончилась.

— Мы больше не будем, — пискнула Бет.

— Чего больше не будете? Детей заводить?

Миссис Грин покраснела и опустила глаза в пол, а мистер Грин, которому не досталось по той простой причине, что он все-таки был в лечебнице главным, прошел в соседнюю комнатку и присел перед спящим на кушетке сыном.

— Папа! — обрадовался малыш, открыв глаза. — Леди Пенни угостила меня шоколадом!

— Вижу, — улыбнулся Эдвард, подхватив Грэма на руки.

Элизабет тут же достала платок и, послюнив уголок, стерла со щеки ребенка следы угощения. Лучшей матерью это ее не сделало, но был повод не смотреть в пытливые глаза наставницы.

Через пять минут все семейство Гринов было дома, и Грэм рассказывал бездельничавшим весь день родителям, сколько всего полезного успел сделать. Мистер Грин серьезно хвалил отпрыска, а миссис Грин рассеянно крутила на пальце обручальное кольцо и думала о том, что, возможно, не стоило в свое время игнорировать кружок молодых матерей.

— Бет, ты ничего не хочешь мне сказать? — отвлек ее от этих размышлений муж, когда Грэм убежал в свою комнату.

Она замотала головой.

— Точно? — прищурился Эдвард. — Мне показалось, ты близко к сердцу приняла замечание леди Пенелопы. О будущих детях.

— Не знаю, — пробормотала Элизабет, не глядя на него. — Не уверена.

— И давно ты не уверена?

— Недавно.

— И?

— Что — и? — рассердилась Элизабет.

Потом расплакалась. Потом опять рассердилась. Потому что Эду только бы насмешничать, тогда как все очень серьезно. Конечно, она сама виновата, потому что это наверняка случилось, когда она порталом сорвалась к нему в столицу и не подумала, что такой переход может сбить настройки некоторых заклинаний. И вообще снадобья эффективнее магии. Или артефакты. Но заклинания удобнее, потому что пилюли она забывала бы пить, а артефакт могла потерять. Она же совершенно безалаберная и безответственная. И ужасная мать. Ей и одного ребенка нельзя было заводить, а тут второй. А скоро она еще и растолстеет и превратится в жуткую уродину. И не сможет работать, потому что ее начнет тошнить от запахов, и Эд найдет на ее место другого целителя. А потом совсем разлюбит: кому нужна глупая и уродливая толстуха целых двадцати семи лет от роду?

— Что-то новенькое, — улыбнулся Эдвард, привлекая ее к себе. — Откуда столько неуверенности?

— Я устала и хочу есть? — предположила Элизабет, размазывая слезы по его рубашке.

— И это тоже. Но мне кажется, ты слишком переживаешь из-за работы с тех пор, как перешла в штат лечебницы.

Так и есть. Пока она была студенткой и во время последипломной практики Элизабет знала, что ее контролируют и в случае ошибки поправят. Теперь же нужно самой принимать решения и нести ответственность за их последствия. Это пугало. А при чем тут дети, она не понимала. Наверное, при том, что ответственный человек должен быть ответственным во всем. Или при том, что нельзя быть плохой целительницей и оставаться хорошей матерью и женой.

— Элизабет Грин, посмотри на меня, — строго велел Эдвард. — И послушай. Ты — отличная целительница. Сегодня ты не раз это доказала. И прекрасная мать. И самая необыкновенная женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Если бы я уже тебя не любил, то сегодня точно влюбился бы. Если бы ты уже не была моей женой, в эту минуту я просил бы твоей руки. И если бы ты уже не была беременна, — он понизил голос до шепота, — то этой ночью…

— Уложишь Грэма? — тут же воспользовалась ситуацией Бет.

Когда через полчаса она вышла из ванной, Эдварда в супружеской спальне не обнаружила. Элизабет нашла его в детской. Мистер Грин сладко спал, свернувшись калачиком на полу у кроватки сына.