День города

Ей было девятнадцать, она работала официанткой в ресторане мотеля «Пит-стоп», расположенном на федеральной трассе, в тридцати километрах от города. «Мотель» – так значилось на вывеске старого двухэтажного здания, в первом этаже которого располагался небольшой уютный ресторан, без особых изысков предлагавший стандартный набор домашних блюд и довольно внушительный ассортимент выпивки, а второй представлял собой единственный коридор с номерами, обставленными с непритязательностью дорожной, «на одну ночь», гостиницы. На первый взгляд мотель мало чем отличался от множества аналогичных заведений, расположенных по обе стороны трассы федерального значения. Но почти каждый дальнобойщик или просто водитель, часто путешествующий в этих краях, был в курсе, что молоденькие, как на подбор, официантки «Пит-стопа» весьма отзывчиво реагируют на ухаживания и флирт, и если девушка понравилась, нужно просто подойти к дежурившему за стойкой бармену и прямо сказать об этом. Когда в зале было не слишком много посетителей, девушка поднималась в номер сразу, привычно поручая обслуживание своих столиков подругам, иногда клиенту приходилось дожидаться более благоприятного момента – опустевшего зала или окончания смены официантки. Такой нестандартный подход к банально-однообразному бизнесу интим-услуг имел большой успех, – сам процесс получения питстоповской официантки выгодно отличался от будничного съема потасканных придорожных проституток, кучковавшихся на обочине маленькими пугливыми стайками. Здесь старательно создавалась иллюзия случайного дорожного романа, здесь разыгрывалось кокетливое смущение и звучали фразы «Ой, я не знаю, народу много, наверно, не смогу сегодня», и даже постоянным клиентам иногда не удавалось получить желаемое сразу и приходилось распалять себя вынужденным ожиданием. Дополнительную пикантность создавала и возможность отказа (хозяйка заведения, настроенная к персоналу весьма лояльно, не обязывала сотрудниц подниматься в номера по первому требованию), и чтобы получить приглянувшуюся девушку, недостаточно было просто подойти к бармену и оплатить оговоренную сумму, требовалось еще и приложить определенные, обычно, не слишком утомительные, усилия, чтобы желание выглядело обоюдным.

Настя жила с матерью, бывшей работницей хлебозавода – крупной и шумной сорокапятилетней женщиной, и младшим братом Антоном – щуплым хромоногим пареньком двенадцати лет с ярко выраженным синдромом Дауна. Отец восемь лет назад утонул в Шмаровке, шумно отметив с приятелями на берегу собственный день рожденья. С тех пор уволившаяся с завода мать занималась в основном тем, что пропивала получаемое на Антона пособие, мало интересуясь домашними делами и судьбой подрастающей дочери. Настя не раз призналась Демидову: «Кабы не Антоха, хрен бы я тухла в этой глухомани, давно свалила б куда-нибудь, да ведь корова эта, как глаза зальет, так даже жрать ему не приготовит. Пропадет с ней пацан».

– Так чего, Сергеич, – Настя игриво толкнула Демидова плечом, – найдутся бабки даму в люди вывести? Например, в «Купце» на вечер зависнуть? Ты не ссы, я к тебе в кошелек лезть не собираюсь и мне похер, откуда у тебя деньги. Просто праздника захотелось, а какой праздник без кавалера?

– Помоложе кавалеров не нашлось?

– Ты о чем, Демидов? – весело изумилась Настя. – Где ты тут кавалеров видел? Алката одна нищебродная. Ты, конечно, тоже алкаш, только вот есть в тебе чего-то… короче, сама не пойму, чего. Как-то не похож ты на бичей наших.

Демидов взял бутылку, опустошил ее двумя большими глотками, тяжело поднялся с лавки и направился к крыльцу квартиры.

– Ладно, пойду я. Собираться пора.

– Ты все-таки подумай насчет субботы. – Настя посмотрела ему вслед с едва заметной насмешкой. – Мэр обещал шоу крутое устроить, артисты всякие, фейерверки. И «Шмаровский купец», говорят, до утра открыт будет.

– Мэр? – Демидов зашел на крыльцо и открыл дверь, – мэр – он пообещает… фейерверки.

2

В десяти километрах от Красноармейской улицы, на противоположной окраине города, у обрывистого берега Шмаровки в уютном окружении стройных елей размещался аккуратный двухэтажный коттедж из белого кирпича под красной двускатной крышей. Место расположения коттеджа можно было бы назвать живописным, если бы его не окружала плотная застройка старых деревянных изб, многие из которых явно знавали лучшие времена.