День, когда мы будем вместе

Утро я провел на пляже. Было выше моих сил дожидаться условленного послеобеденного времени, слоняясь по номеру. День выдался прекрасный – теплый, безветренный, с ласковым морем, и во всем этом мне привиделся добрый знак. Даже женщина, попросившая зажигалку, которой у меня, разумеется, не было, и та приветливо улыбнулась мне. Скорее, это была улыбка, призывавшая к дальнейшему общению, также как и предлог с зажигалкой, потому что спустя минуту она уже курила, не обратившись за огоньком ни к кому более. Я исподволь следил за ней. Она была где-то в возрасте «ягодки» – стройна, подтянута, белокура, немка, судя по говору, немцев здесь вообще пруд пруди. Временами она бросала на меня быстрые взгляды, больше желая удостовериться, что я по-прежнему один, и часто дефилировала передо мной – то к воде, то к мусорному баку с какой-нибудь очередной оберткой от чего-нибудь съестного. Я с удовольствием разглядывал ее со спины и, будучи в хорошем расположении духа, решил, что она женщина приличная, интеллигентная, добрая, хотя определить это, глядя на спину и прочие сопутствующие места, было чрезвычайно трудно.

Покидая пляж, я подошел к ней (она как раз увлечена была красочным журналом) и сказал по-английски:

– Вы на редкость красивая женщина. Мои глаза получили большое удовольствие. Надеюсь, мы еще увидимся, и я обязательно прихвачу с собой зажигалку.

Она растерянно улыбнулась и со вздохом произнесла:

– Спасибо! Это так неожиданно… А вы не дождались своей жены?

– А почему вы решили, что у меня есть жена? – рассмеялся я.

– Да потому что иначе вы бы уже давно сидели вот на этом полотенце рядом со мной, не правда ли? – лукаво глянув, ответила она. – Я Бригитта, но друзья зовут меня Бриги. А вы…

– Тим, – не дав ей договорить, представился я.

– А вы, Тим, должно быть, очень хороший муж, – сказала она без тени иронии.

– Не знаю, потому что мы еще не поженились, – огорошил я ее своим ответом. – Мне бы хотелось быть хорошим мужем, но не уверен, что у меня это получится.

– Получится, – убежденно проговорила она. – Я знаю толк в мужьях. У меня был хороший муж. Он погиб год назад.

– Мне очень жаль, – сказал я.

– Да… – протянула неопределенно Бригитта. – Вы, наверное, осуждаете меня?

– Нет, – ответил я. – Не вижу, за что бы вас можно было осуждать. А если бы даже и было за что, то все равно женщина всегда права. Мы еще увидимся.

– Едва ли, – сказала она, легко поднимаясь. – Я больше не буду ездить на этот пляж, хотя он мне нравится.

– Почему? – спросил я.

– Подумайте, – посоветовала она. – Может быть, догадаетесь.

И побежала к воде, грациозно ступая по золотистому песку.

Я хотел окликнуть ее, но пока раздумывал, она уже красиво нырнула в волну…

Был полдень, когда я вернулся домой. Мимолетный эпизод с Бригиттой, даже несмотря на неожиданную концовку, настроил меня на чувственный лад, освободив от всякой непотребной мути. До встречи с Агнешкой оставалось максимум два часа, и я был готов к ней полностью.

Звонок Антипа застал меня в ванной. Я выскочил из нее, как безумный, схватил телефонную трубку, и Антип сообщил, что в час меня ждет на завершающий инструктаж профессор Перчатников. До назначенного времени оставалось сорок минут, и я потратил их на самого себя. Дважды мне пришлось переодеваться, и в результате я остановил свой выбор на просторных хлопковых штанах цвета топленого молока, шелковой пестрой рубашке навыпуск и светло-коричневых мокасинах. Когда-то примерно такой наряд был на мне во время нашего первого свидания с Агнешкой.

– Ничего, ничего! – воскликнул профессор, оглядывая меня с ног до головы. – В этом ансамбле вы просто вылитый мафиози, эдакий дон Маркизио. Неплохо, неплохо!

– Откровенно говоря, я уже решил, что вы избавились от дурацкой привычки дважды повторять одно слово, – сказал я, усаживаясь в кресло. – И потом – неужели жулики и убийцы вызывают у вас столько положительных эмоций?

– Тимофей Бенедиктович, дорогой, что это вы такой серьезный? – не обидевшись на двойной щелчок по носу, проговорил напевно Перчатников. – Вы сейчас должны быть добродушны и снисходительны. У вас через полчаса встреча, можно назвать, жизни. Давайте-ка настраиваться на радостную волну. Выглядите вы прекрасно, свежо, даже загорели красиво, а там пани Агнешка прямо-таки подпрыгивает от нетерпения – чего вам еще надо, чего вы на меня собаку спустили? Ну не могу я избавиться пока от этой, как вы ее назвали, дурацкой привычки дублировать слова! Стараюсь, но окончательно не могу. Как начинаю волноваться, так снова все вылезает.

– А вы волнуетесь? – поинтересовался простодушно я.

– Еще как! Может быть, побольше вас, – ответил хозяин. – Такая встреча через тридцать лет… Вы хотя бы в состоянии оценить, что мы для вас сделали?

– Надеюсь, что да, – сказал я. – Вы, кажется, хотели дать мне какие-то последние наставления?

Перчатников, определенно удивленный моим скупым ответом на свой основополагающий вопрос, покивал хмуро головой и начал заметно подсевшим голосом: