День мертвых

Мардер лежал в темноте, стараясь не думать, пытаясь выйти на связь с мистером Тенью. Он намекнул, что если мистер Тень не против, то сейчас самое время лопнуть. С некоторых пор Мардер смирился со смертью, но если у него оставался выбор, он не хотел бы умереть от пыток, под хохот гнусных людей. Он видел, как пытают пленников, и знал – за коротенькую передышку иные сделают что угодно, сознаются в чем угодно, и в этом плане он не питал иллюзий на свой счет. Скелли сказал, что его пристрелят, но можно ли ему хоть в чем-то доверять? Вообще, со Скелли что-то не так: этот финальный выплеск злорадства не мог исходить от человека, которого Мардер знал сорок лет. Скелли был очень, очень плохим человеком, но не садистом, а тут прозвучал именно монолог садиста. Наверное, у него тоже проблемы с мозгом – ничего нельзя исключать.

Еще Мардер был уверен, что Кармел не умерла и не подвергается истязаниям. В нем жила почти мистическая вера в существование духовной связи между ним и детьми; он часто ни с того ни с сего звонил им, если вдруг чуял неладное, и почти всегда попадал в точку, даже если они и не сразу в этом признавались.

В том, что его убьют, сомнений не было. После того как он сдался и подписал все бумаги, Мардера усадили между двоими молчаливыми sicarios

на заднее сиденье машины и привезли сюда, не позаботившись завязать глаза. Так что он знал, что находится в старой пивоварне «Эрнандес и Сия», где, видимо, располагалась база местного филиала Ла Фамилиа. Здесь по-прежнему варили пиво – в воздухе ощущался запах дрожжей, – а заодно и мет, который развозили на тех же самых грузовиках. Перед главным зданием выстроился целый автопарк, и Мардеру стало любопытно, вернул ли им Скелли грузовик, похищенный из порта.

В помещение брызнул свет – из зарешеченного прямо-угольника в верхней части стены, явно входившего в систему вентиляции. Мардер увидел, что все вокруг заставлено стальными бочками на металлических тележках – и в бочках, конечно же, было не пиво. Через решетку доносились голоса и смех, и один из голосов, очевидно, принадлежал Эль Гордо. Что он там говорил, Мардер не разобрал, но в тоне его сквозила истерика, слова вылетали быстро, без пауз, пока не перешли в пронзительный крик. Потянуло вонью паленых волос и горелого жира; казалось, крики продолжаются уже много часов. Мардер заткнул бы уши, но ему связали руки, так что пришлось слушать – как и было задумано, понятное дело.

Наконец крики оборвались. Вновь послышался смех, шутки, потом единственный выстрел, и по бетонному полу с неприятным вш-ш-ш потащили что-то влажное. Через несколько минут распахнулась дверь, вспыхнул светильник на потолке, и в комнату вошли четверо мужчин. Двое были sicarios

в традиционных строгих костюмах и с пустыми безжалостными лицами, еще один тип облачился в белоснежный защитный костюм с пластиковым фартуком и нес бензопилу, ну а четвертым был дон Мельчор Куэльо.

Sicarios подкатили точно под светильник пустую тележку из-под бочки, развязали Мардеру запястья и лодыжки, уложили на тележку и привязали уже к ней. Посмотрев в глаза Куэльо, Мардер проговорил:

– Нам стоит обсудить вашу модель ведения бизнеса.

Человек в защитном костюме бросил взгляд на своего jefe

, держа руку на пусковой кнопке бензопилы. Куэльо жестом велел ему погодить.

– Да неужели? И что же с ней не так?

– Ну, если в целом, то любая модель, основанная на пытках и убийствах, в перспективе нежизнеспособна. Вам, конечно, это известно – вы человек умный. Все первоначальные лидеры Ла Фамилиа уже убиты, а когда наркобарон добирается до власти, ему остается жить… ну сколько там в среднем? Лет пять? И все это время вы живете как загнанный зверь – за вами повсюду охотятся, у вас нет чувства безопасности и, в общем, шансов насладиться деньгами. Вот можете вы на частном самолете слетать с подругой в Париж и пожить в «Георге V»?[169] Какое там. Можете рассчитывать на престиж и привилегии, положенные другим состоятельным людям, – особняк в Чапультепеке, приглашения на светские вечера, можете выдать дочерей и внучек за солидных людей, пользоваться уважением в обществе? Не можете. Наверняка это вас расстраивает, и все из-за вашей модели бизнеса.

Куэльо слушал его со снисходительной улыбкой.

– И чем вы предлагаете мне заняться вместо этого?

– Выходите из наркобизнеса. У вас уже достаточно капитала, больше вам ни к чему. Дайте образование тем sicarios, что поумней, остальных отправьте на пенсию. Это реально… да что там, примеров хоть отбавляй. В прошлом веке половину крупнейших состояний в Америке сделали на торговле самогоном при сухом законе. Сообразительные уходили, сорвав куш. Дураки закончили жизнь в тюрьмах или на улице. Продайте лаборатории и систему сбыта. Направьте деньги в политику. Не поскупитесь на взятки – наверняка выбьете себе амнистию. Вкладывайтесь в ценные бумаги. Платите налоги. Жертвуйте на благотворительность. Через пять лет никому и дела не будет, что вы начинали как наркобарон.

– И для начала, я так понимаю, мне следует отпустить вас?