День «N». Неправда Виктора Суворова

«В марте 1939 г.^[110] все эти вопросы вновь были подняты в ходе советско-финляндских переговоров, протекавших через обычные дипломатические каналы. Советское правительство выдвинуло следующие предложения: СССР гарантирует неприкосновенность Финляндии и ее морских границ; предоставит Финляндии обязательства помощи против агрессии, вплоть до военной помощи;

заключит с Финляндией выгодный для нее торговый договор; поддержит ходатайство финляндского правительства о пересмотре статуса Аландских островов. Финляндия, со своей стороны, даст Советскому Союзу обязательство сопротивляться любой агрессии, отстаивать свой суверенитет и независимость^[111], оказать Советскому Союзу содействие в укреплении безопасности Ленинграда, как с суши, так и с моря. Это содействие могло бы выразиться в предоставлении Финляндией Советскому Союзу аренды на острова в Финском заливе Сурсари (Гогладд), Лавансари, Сейскари, Тиуринсари сроком на тридцать лет.

Финляндское правительство не приняло советских предложений, а вопрос, о ремилитаризации Аландских островов внесло на рассмотрение Лиги Наций»^[112]

.

И финнов можно понять. За перспективу вооружения расположенных у побережья нейтральной мирной Швеции островов пришлось бы расплачиваться возникновением советских военно-морских баз^[113] у своего подбрюшья.

Заключительный раунд переговоров состоялся в октябре. Теперь, после падения Польши и раздела ее территории, советская сторона требовала уже обмена Карельского перешейка на вдвое большую территорию в Карелии и аренды полуострова Ханко. Подобный обмен был невозможен. Карельский перешеек был превращен к этому времени в мощную оборонительную линию. С переходом основной и единственной оборонительной полосы в чужие руки Финляндия становилась беззащитной. «13–14 октября в Финляндии была объявлена мобилизация запасных и введена всеобщая трудовая повинность, началась эвакуация населения Хельсинки, Выборга, Тампере, зоны Карельского перешейка и побережья Финского залива. Управление страной перешло к военному кабинету… Не ограничиваясь вызывающими действиями на дипломатическом фронте, правительство Финляндии приступило к осуществлению ряда военных мероприятий»^[114]. Сталин понял, что процесс «мирного присоединения», столь успешно развивающийся в Прибалтике^[115]

, здесь не пройдет. Но он еще не верил, что это — серьезно.

Последняя попытка «договориться», по существу, представляющая собой ничем не прикрытый шантаж, была предпринята в конце октября. 26-го числа на Карельском перешейке в районе деревни Майнила в результате короткого артналета было убито четверо и ранено девять советских солдат и офицеров. В тот же день В. Молотов^[116] направил" финской стороне ноту, в которой предложил финляндскому правительству «незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке — на 20–25 километров…». Подобный отвод войск означал бы оставление укреплений линии Маннергейма пустыми как раз в тот момент, когда угроза вторжения становилась реальностью. В ответной ноте финское правительство утверждало, что орудийный огонь по советским позициям был произведен из советского же тыла, и предлагало произвести совместное расследование. Финны даже соглашались на отвод войск, но с обеих сторон. Однако Сталин посчитал, что разговаривать уже не о чем. Ослабить Финляндию перед вторжением не удалось, задавим и так. «…На границу с Финляндией был послан замнаркома обороны и начальник Главного артиллерийского управления Г. И. Кулик, который должен был произвести артиллерийский обстрел территории Финляндии. Предполагалось, что после этого обстрела Финляндия сразу же спасует и запросит пощады. Но после наших выстрелов финны тоже ответили артиллерийским огнем»^[117].

30 ноября 1939 года Красная Армия перешла границу.