День проклятия

Похоже, она не на шутку испугалась. Я слабо кивнул, еще не совсем оправившись от приступа.

- Немножко вашего розового лимонада попало не в то горло.

Я сумел улыбнуться, и она успокоилась.

- Довольно неприятная погода для лета, - задумчиво сказала Лиз, повидимому стараясь меня отвлечь. - Интересно, какие у них зимы?

Я осторожно прокашлялся.

- Более холодные и влажные.

- А вместо снега сироп, да? Так, пожалуй, и калитку не откроешь.

Я задумался.

- А ведь вы недалеки от истины. Там все хоть для кого-нибудь да съедобно. Мы для червей - разновидность закуски. Наша планета - лишь один из подносов на шведском столе. Все зависит от того, давно ли они приступили к обеду. Может, как раз сейчас у них время десерта.

- Тогда в ближайшее время у нас появится возможность прикончить парочку червей… сладкоедов? Сладкоежек, - поправилась Лиз.

- Не исключено, тем более что они уже пришли, - медленно проговорил я.

- Как? Где?

- Повернитесь и посмотрите. По-моему, снаружи что-то шевелится.

В. Как хторране называют анализ мочи?

О. Стаканчик сока.

СНАРУЖИ

Новые проблемы требуют новых решений; новые решения создают новые проблемы.

Соломон Краткий

- Где? - спросила Лиз.

- Вон там, на верхней кромке стекла.

- Ничего не вижу.

- Смотрите внимательнее. Видите, что-то шевелится? Словно кто-то копошится в пудре.

Мы молча смотрели на стекло и ждали. Ничего не произошло. Спустя минуту Лиз сказала:

- Я ничего не заметила.

- Но я точно видел. - Я повысил голос.

- Разумеется, видели, - покорно согласилась она. - Когда вам что-то показалось в прошлый раз, вы сорвали конференцию.

«Пусть издевается сколько угодно».

- Но тогда я оказался прав, не так ли? Лиз пожала плечами:

- Редко кто не ошибается. - Что?

- Не обращайте внимания, - Она зацепила ногой приборную доску и развернула кресло спинкой к окну. - Если там что-то есть, мы скоро увидим это снова.

Я непечатно выругался и, схватив фонарь, кинулся в хвостовой отсек посмотреть на Дьюка. Судя по показани - ям, состояние не изменилось. Только он стал совсем се - рым. Я пожалел, что не довелось поучиться на каких-ни - будь медицинских курсах. Я был беспомощен.

- Эй!.. Полковник!

- Да?

- Вы что-нибудь смыслите в медицине?

- Немного.

- Идите сюда и послушайте. Дьюк как-то странно дышит.

Она подошла и, присев на корточки рядом с Дьюком, прислушалась. Потом улыбнулась:

- Он отлично дышит.

- Но эти хрипы…

- Не хрипы, а храп, - поправила Лиз. - Он спит.

- Вы уверены?

Она не отвела взгляд.

- Уж я-то знаю, как храпит мужчина.

- Ладно, спасибо.

Я подобрал фонарик и пошел к кормовому орудию. Здесь сахарная пудра казалась наиболее прозрачной. У меня до сих пор горело лицо.

Интересно, сколько еще потребуется времени, чтобы мы действительно начали задевать друг друга за живое? И сможет ли она разозлить меня до такой степени, что я убью ее? Мне стало страшно: не дай бог выяснить это. Я сел на сиденье стрелка, скрестил руки на груди и уставился в стекло.

Ну чего, в конце концов, добиваются эти женщины? Почему им кажется, что жизнь - постоянное противоборство с мужчинами? И еще удивляются: что это мужчины такие ранимые…

Так я размышлял несколько минут, пока не осознал, что вижу перед собой, и вскочил на сиденье, ударившись головой о плексиглас.

- Е-мое!

- С вами все в порядке? - окликнула меня Лиз. - Нет!

- Что случилось?

- Голову ушиб. - У меня до сих пор звенело в ушах. - Идите сюда быстрее!

- Зачем? Вы хотите, чтобы я тоже треснулась головой?

- Я хочу показать кое-что! Скорее!

Меня скрутило в приступе кашля, и на целую минуту я отключился. С каждым вдохом казалось, что наступил конец. Я пытался остановиться, но не мог. Грудь разры-вало на куски, слезы текли ручьем.

Открыв глаза, я увидел перед собой обеспокоенную Лиз. Она держала бутылку с водой.

- Спасибо.

Она перешагнула через Дьюка и вздохнула.

- Ладно, что вы хотели показать? Я уперся пальцем в стекло.

- Там кто-то есть.

Она присмотрелась и озадаченно нахмурилась. Потом ее глаза расширились…

Пудра на поверхности стекла ожила. С розовой массой происходило что-то непонятное. Раньше она лишь слегка шевелилась, пересыпаясь, а теперь трепетала, и трепет на глазах переходил в рывки.

- Что это?

- Не знаю. Но оно все время усиливается.

- Усиливается? Неужели нельзя подобрать слово поточнее?

- Как насчет «приближается»?

- Не намного лучше. - Лиз обхватила себя руками. - Становится светлее, правда? Может, это ветер? - предположила она. - Ветер сдувает пыль?

- Хорошо, если так, но вряд ли.

Я приник к стеклу, напрягая глаза. В розовой пудре что-то шевелилось. По тому, как она смещалась и кружилась, создавалось впечатление, словно там копошатся тысячи крошечных призраков.

И тут все встало на место.

- О Боже! - простонал я.

- Что? - нетерпеливо спросила Лиз.

- Взгляните поближе.

Она наклонилась к стеклу, приглядываясь, и в ужасе отпрянула.

- Насекомые!

Вся наружная поверхность стекла мерцала, переливалась, бурлила. Перед нашими глазами роились миллионы обезумевших насекомых.