День свалившихся с луны

В общем, Вася Зиновьев был цеховиком. Если можно так сказать, честным частным предпринимателем, о которых в ту пору принято было говорить слова не очень лестные – барыга, спекулянт, делец. Все это Вася пропускал мимо ушей, так как знал, что никакими махинациями не занимается. Он просто умел классно шить модные вещи. И в свой бизнес привлекал таких же одаренных людей. На свои собственные деньги купил необходимое оборудование. Ткани и фурнитуру не воровал, а доставал путем хоть и не совсем праведным, но, если честно, то не таким уж и преступным. И все едино, деятельность эта по тем временам была более чем незаконной. И занимались такими предпринимателями в ту пору сотрудники специального отдела – ОБХСС. Тогда поговорка такая была: «В СССР теми, кто недоволен, занимается КГБ, а теми, кто доволен, – ОБХСС». Борьба с хищением социалистической собственности была поставлена на широкую ногу. И никому дела не было до того, что некий предприниматель ничего не расхищает, а только шьет штаны из грубой ткани, привезенной ему по блату из-за границы знакомыми моряками, что сам покупает нитки и иголки, сам занимается ремонтом и наладкой оборудования, сам придумал, как выбивать из металла заклепки, и машинку для их установки, считай, изобрел сам.

Но было нечто, что ставило Васю Зиновьева в один ряд с преступниками – расхитителями социалистической собственности: он не делился с государством. Налоги не платил. Да еще и эксплуатацией работников занимался. И никого не волновало, что сами эксплуатируемые были просто счастливы оттого, что пашут не на какого-то дядю за сто рублей, а на вполне ощутимого, родного дядю Васю, который им платит честно и столько, что хватает на безбедную жизнь.

О своем бизнесе Вася Зиновьев, конечно, не трезвонил на каждом углу, но те, кому надо, о нем знали, так как шила в мешке не утаишь. Но даже с учетом взяток нужным людям и дани бойцам, которые прикрывали бизнес от других лиходеев, в кармане у Васи оставалось на приличную жизнь в таком городе, как Ленинград. А если учесть, что Вася был человеком разумным, в авантюры не кидался, не уважал кабаки и карточные игры, не любил продажных женщин и не гнался за излишней роскошью, то денежка у него водилась, и немалая. И был Василий Зиновьев жизнью своей весьма доволен. А природная аккуратность и осторожность позволяли ему избегать общения с сотрудниками правоохранительных органов, которые такими вот довольными людьми занимались. И слава богу! За экономические преступления в особо крупных размерах наказание было суровым – смертная казнь. И хоть у Василия Михайловича Зиновьева размеры были не особо крупные, гусей он старался не дразнить.

Роман у Василия Зиновьева с Кирочкой закрутился с того самого первого дня. Нельзя сказать, что Кирочка в Васю-предпринимателя влюбилась. Ей больше льстило то, что кавалер у нее модный, ее одевает, устраивает ей праздники: то поход в ресторан, то поездку на теплоходе, то модный спектакль, на который билеты не достать.

А еще у Василия был собственный автомобиль – роскошь по тем временам неслыханная. Сам-то Василий очень любил пешие прогулки по прекрасному городу, но Кирочку катал с удовольствием. Когда у него время было.

А времени свободного было мало, и Кирочка недовольно надувала губки, когда Вася говорил ей, что занят, что у него работа или что он уезжает в командировку. Правда, и отходила она быстро. Все улаживали подношения, которыми Вася Зиновьев баловал девушку.

Потом Василий Михайлович не раз себе говорил: «Добаловал!», но тут уж, как говорится, что выросло, то выросло! Кира очень скоро стала Зиновьевой и мужем крутила как хотела. Ему было не жалко денег ни на Болгарию, в которую отправлял отдыхать супругу, ни на золотые украшения, которые Кирочке скоро уже некуда было цеплять и навешивать, ни на тряпки. Ее уже не устраивали вещи, которые производили Вася и его товарищи. Ей хотелось импортных шмоток, доставать которые было трудно, но можно, если очень хотелось и были деньги.

И вот это-то более всего убивало Василия Зиновьева. Получалось, что вещи, которые он – не шил, нет! создавал! – Кира не ценила. Ей по душе были тряпки, которые были хуже и качеством особым не отличались, но которые пошиты были за бугром. Да и так ли уж за бугром?! Как-то из Одессы Кира привезла джинсовую юбку, сшитую Васиным мастером Федотычем, только одесские торговцы обвешали ее цветными этикетками и упаковали в фирменный мешок. Но шов, знаменитый шов Федотыча, Вася узнал бы из ста таких же! Да и каждый Васин мастер оставлял на вещи свою мало кому приметную метку, по которой ее можно было узнать.

В общем, из-за юбки этой они разругались страшно. Василий, совершенно не склонный к скандалам и выяснениям отношений, тут не уступил супруге. Чего ради было уступать? Он гордится тем, что производит. Страшно переживал за то, что не может официально зарегистрировать свою фирму и честно писать на этикетке что-нибудь типа «В. Зиновьев и К0», не может расширить производство, поставить его на широкую ногу. Но гордиться тем, что есть, он мог совершенно обоснованно.