День за днём

Вот я столкнулся с серьёзным препятствием и оказался перед выбором – преодолевать его или нет. Допустим, я счёл себя ответственным за то, от чего меня отделяет препятствие, и решил его преодолеть. Тогда я действительно стал за это ответственным, ведь усилие ради чего-то и принятие ответственности за это что-то – одно и то же. К моей ответственности за всё то, ради чего я прилагал усилия с момента падения, прибавилась ещё эта ответственность. Но допустим, что, вспомнив о своей ноуменальной безответственности, я решил отступить от препятствия. Но разве это решение не потребовало усилия, может быть, даже немалого, если речь шла о важном деле? Я приложил его ради своей ноуменальной безответственности и, значит, взял на себя ответственность за неё. Я взял на себя ответственность за безответственность, я отверг Божий дар, думая принять его. Я не восхитил царство Небесное, наоборот, еще больше от него отдалился.

Но что было бы, если бы, столкнувшись с препятствием и увидев трудность или невозможность его преодолеть, я отступил, сказав: на мне лежит абсолютная безответственность, мне можно этого не делать

? Я говорю о деле, за которое по всем человеческим представлениям, в том числе по моему собственному, я несу ответственность, например, о случае, когда, чтобы не опоздать на службу, нужно втискиваться в переполненный трамвай. Ради чего я так отступил, за что принял ответственность? Мне кажется, ни ради чего и никакой ответственности не принял; мне кажется, я не приложил никакого усилия, наоборот, снял то, что было. Не я снял – сам я не могу забыть о моей ответственности за службу или о моей ответственности за мою безответственность, я не могу во что бы то ни стало не втиснуться в трамвай или не отойти с чувством того, что мой долг перед Богом на этот раз исполнен. Если я отошёл, сказав «мне можно этого не делать», значит, Бог помог мне снять всё моё усилие, всю мою ответственность, весь грех и взял в Царствие Своё.

О вере, надежде и любви

Киев, июль (5–6) 1972

Моё обычное состояние – это состояние ответственности за себя. Я отвечаю за приличие своего внешнего вида и поведения, за свои слова, за качество проводимых мною занятий. Сколько бы ни было этих ответственностей, все и сводятся к одной – ответственности за целостность, неприкосновенность моей личности, за то, чтобы, говоря словами господина Голядкина[17], её не превратили в ветошку и не затёрли. Эта ответственность побуждает меня к непрестанным усилиям, но могут ли они достичь цели? Ведь неприкосновенность моей личности зависит от всего мира, и собственных моих сил никогда не достанет, чтобы её охранить. Я сам никак не могу нести такую ответственность, но не могу и отказаться от себя. Это и есть источник страдания, определяющего жизнь каждого человека.

Было время, когда я, бессознательно напрягая все силы, пытался поднять бесконечную ответственность за себя и мир. С детских лет я боялся за свою жизнь и здоровье. Я видел, что медицина не в состоянии дать мне никаких гарантий, и взывал к Богу. У меня были стихийно возникшие приметы и ритуалы, более или менее мучительные, и только если мне удавалось выполнить всё как следовало, в соответствии с некоторыми едва уловимыми приметами, я ненадолго успокаивался. Впрочем, так бывало лишь длительными периодами, которые начинались со страхов. А впоследствии я перешёл к осознанной религии и религиозному философствованию.

Года четыре назад мне открылось, что вера в Иисуса Христа может дать всё, чего воистину желаешь. Года же полтора назад я познакомился с некоторыми работами Я. С. Друскина, а затем и с ним самим. От него я и узнал о возложенной на меня Богом бесконечной ответственности, которую я не в силах поднять. Я узнал от него, что эта моя неспособность есть моя вина, мой грех. Мне было очень тяжело прошедшей зимой, и вот Иисус Христос пришёл ко мне и взял мою тяжесть на Себя, как об этом и пишет Я. С. Друскин. Когда я полтора месяца назад второй раз вернулся от него, я впервые понял, что необычная лёгкость, совеем недавно сменившая во мне мучительные заботы и навязчивости, – от Христа, Который освободил меня от моей бесконечной ответственности и даровал абсолютную свободу.