День за два. Записки «карандаша» чеченской войны

– Кому жуть, а кому и дом родной, – скептически заметил один из наших сослуживцев. – Рапиру и ещё двоих из первой да третьей рот уволили. Сразу после обеда.

Услышав это, я, молча, позавидовал парням, которые уже поехали по домам.

– Какие планы на вечер, граждане, увольняющиеся в запас, коли в казарму идти не надо?

– Какие, какие? – усмехнулся ещё один дембель. – Водки, мяса, танцев и баб.

– Согласен, но можно и без танцев, – неожиданно для себя поддержал я, хоть и не был в восторге от идеи, нисколько не сомневаясь, очередному залёту быть.

– Вещи только сначала купить надо какие-нибудь, – вспомнил Татарин о цели визита.

– Не купишь ты тут ничего, – скептически произнёс Кот. – Прошлая партия всё расхватала, мы уже проверили.

– И как теперь? – озадачился я.

– Пошли, по магазинам попробуем прошвырнуться, – без энтузиазма предложил Витька Серых. – Может там чего путнего найдём…

– Вряд ли, – усомнился и Белаз. – А если и есть, то дороже…

Разделившись на несколько групп и больше в этот день уже не встретившись, мы пронеслись по немногочисленным магазинам, будто половцы по восточным землям Древней Руси. Женщин только в полон не брали. А хотелось, и потому оглядывались в след каждой да представляли, как бы отожгли с ней.

Проще говоря, без разбору сметя всё, что имелось в продаже, мы разорили маленький южный городок. Сувенирные кинжалы и красивые пепельницы, женские платки, зеркальца да расчёски – подарки родным и близким, тем, кто ждал и верил. Себе тоже много разной чепухи. Из одежды человеческие, а не солдатские, обувь, носки, трусы, перчатки, свитера, трико, тапочки. Кто-то в военторге покупал береты, красивые шевроны и форму спецназа да различные значки к ней, самыми частыми из коих были «За службу на Кавказе» и «Участник боевых действий», ибо на Родине видеть должны, не пехотинец, замызганный вернулся, а воин, Герой настоящий.

Однако по поведению продавцов было совершенно ясно, что за то время, пока идёт война, они привыкли к подобным набегам дембелей и радовались им, как, наверное, ничему больше. Прибыль росла. Кому война, кому…

В общем, и без меня давно известно, что кому.

Не удержался и я да прикупил тельняшку и офицерскую портупею. И, конечно же, музыкальный плеер с несметным количеством аудиокассет к нему с песнями уже о нашей войне.

Странно. Вроде и рад забыть, но скажи мне хоть кто: «Плюнь, не было ничего и не покупай кассеты с песнями о чеченской войне», – послал бы куда подальше. Потому что это моё. Оно навсегда со мной. Хочу я того или нет.

Дембельский альбом тоже купил. Пустой, но зато красиво раскрашенный сразу в типографии. И последний во всём городе. Гафуру не хватило, чему он сокрушался ровно до тех пор, пока мы всемером не сняли трёхкомнатную квартиру и, выпив да закусив, не заказали девочек.

На дискотеку и, в самом деле, не пошли. Подерёмся ещё с кем, а после того, как духов побили, рисковать свободой не хотелось. В части командиры среди своих порешают, что ничего не было, а с гражданскими такое не выйдет.

В итоге танцы мы устроили себе сами. Уже порядком захмелев, я смешно и невпопад кривлялся под «Жару» да «Ту лу лу» Чичериной, но себе казался очень стильным. Майкл Джексон увидев, какие движения я выдавал, долго и нервно курил бы в сторонке, а потом и вовсе зарыдал от своей немощи.

– Слухай анекдот сюда, бродяги, – старался всех перекричать Белаз. – В одном военном городке, где гражданских, считай, совсем нету, одному солдату неслыханно попёрло по жизни и снял он себе такую деваху, слюнками изойдёшься. Приходят к ней, она ему стол накрывает, угощает, водочки подливает, а он жрёт, не останавливаясь. Тут она к нему раз такая прильнула и говорит, может, чем интересным займёмся, а он подумал и говорит, ну, да, давай пожрём ещё. Короче, так несколько раз, она уже и повздыхала томно, и полуголой походила перед ним туда – сюда, и на коленках у него потёрлась, в оконцовке стриптиз ему станцевала, и все прелести показала, а он ни в какую, жрёт да жрёт, и на все её предложения, чем интересным заняться, отвечает, давай пожрём. Короче, она перед ним и так и эдак, а результат тот же, давай пожрём, вот и весь интерес. Отчаялась бабёнка, выходит на балкон и страдальческим голосом кричит: «Господи, да есть ли среди военных мужики»?! А под балконом группа солдат офигивает с такого концерта, и один из них насмелился и кричит в ответ девке: «Есть! А пожрать будет?!»

Проститутки засмеялись громче всех, и это были самые красивые женщины, самые стройные, самые благоухающие, каких я когда-либо видел. Пили, ели, разговаривали, опять пили, ели, снова танцевали, и под «Гибралтар» от Бутусова, я отважно пригласил на медляк одну из путан, чему та было удивилась, но тут же смекнув, к чему я обнял её пониже талии, покорилась воле, купившего её.