Деньги на бочку!

Пётр Брониславович пытался выхватывать из чавкающей толпы своих подопечных по одному и делать им внушения. Но ничего не помогало. Едва Пётр Брониславович отпускал того, кому только что сделал внушение, как он немедленно вновь бросался к столу.

— Простите их, Галина Гавриловна, — в крайнем смущении проговорил Пётр Брониславович, — голодающее Поволжье какое-то. Прямо не знаю, что на них нашло. Вы бы их не кормили, что ли, а просто профориентировали. Чтоб они после школы к вам на комбинат работать пришли…

— Ох и мечтательный же вы, Петя, то есть Пётр Брониславович. улыбнулась Галина Гавриловна, просияв всем лицом. — Как же это — к нам на работу? Да у нас тут сроду лишних мест не было и не будет.

Пётр Брониславович был так рад, что его назвали Петей, что махнул рукой на своих голодающих и остался стоять возле прекрасного технолога. А та с улыбкой наблюдала за бегающими вокруг столов детьми.

К ней подошёл очередной ученик и снова опозорил Петра Брониславовича. Вроде бы ничего особенного — ребёнок хлебушка попросил, колбасу заесть. Но Петру Брониславовичу опять стыдно стало по полной программе.

— Ах, Пётр Брониславович, да не волнуйтесь вы. — Галине Гавриловне так хотелось успокоить этого милого атлета с наивными глазами. — В двух предыдущих классах дети тоже хлебушка просили. Ничего. Дети есть дети.

— Дома их, что ли, не кормят. — буркнул Пётр Брониславович и завозил перед собой носком ботинка. От слов Галины Гавриловны ему и правда стало очень спокойно, но он пока ещё не мог вот так вот сразу сдаться и утихомириться.

Галина Гавриловна только хотела предложить Петру Брониславовичу отведать ветчины и сервелата, как вдруг увидела такое, что дыхание у неё просто перехватило.

— Смотрите, Петя, опять тот мальчик! — вскрикнула она, указывая пальцем высоко вверх. — Ай-яй-яй, залез!

…Антону непременно нужно было привлечь к себе внимание. Иногда он точно не мог сказать, зачем именно ему это нужно. Но нужно. И он это делал. Точно так же, как и в этот раз. И остановиться уже никак не мог.

Антон сосредоточенно забирался на трубы. Несколько раз ноги и руки его соскальзывали. Но ему хотелось забраться как можно выше.

— Гуманоид, урод, слезай! — первым крикнул ему Костя Шибай, так и не донеся кусок колбасы до рта.

— Антон! — крикнул Пётр Брониславович. — Ну-ка быстро вниз!

— Ай! Ой! Мамочки… — Галина Гавриловна даже не могла подобрать ни одного нужного слова.

— Вот какой я ловкий! — кричал тем временем Антоша с верхотуры. Смотрите, как я высоко забрался! А вы всё — Гуманоид, Гуманоид!

Пётр Брониславович похолодел. На его глазах румянец сходил с замечательных щёк Галины Гавриловны. Да и ученик находился в опасной ситуации.

Балованцева Арина и Витя Рындин переглянулись. Только Арина заняла хороший наблюдательный пост за своей предполагаемой воровской фигурой, как злосчастный Мыльченко взял и создал проблему. Да такую, что его нужно было немедленно выручать. Но Витя жестом показал ей: «Спокойно. Продолжай заниматься своими делами…»

И Арина поняла, что Витя, на которого можно положиться, контролирует ситуацию. И в случае острой необходимости поможет Петру Брониславовичу. Арина теперь не сводила глаз с мобильника, который оттопыривал карман Вити. И с подозрительной личности, которая под шумок так и крутилась поблизости…

А катавасия продолжалась.

— Антошенька, слезай! Колбаски поешь! — сладеньким голосом крикнула Зоя Редькина. Она очень переживала за своего дурачка-соседа.

Но от этого Антон ещё больше активизировался.

— Внимание! — с пафосом воскликнул он. — Я — общество «Грин Пис»! Отсюда, с высоты, я выдвигаю декларацию против употребления животных в пищу! В виде колбас и сосисок! Даёшь в еду одни растения!

Пётр Брониславович заметался.

— Галина, давайте я его залезу сниму. Что ж он, упадёт же… Вы уж извините нас, извините… Ведь если он вправду упадёт…

— Ага, вмиг его тогда на колбасу переработают. — под руку Петру Брониславовичу заметила Спиридонова.

— Даша, замолчи. — одёрнул её Пётр Брониславович.

— Да как же, упадёт. Мне ж тогда начальство… — бормотала Галина Гавриловна.

Того, что за эту выходку достанется в первую очередь Галине Гавриловне, Пётр Брониславович вынести уже не мог. И он крикнул:

— Мыльченко! Сиди, где сидишь! Сейчас я тебя сниму!

— Эй! — крикнула Танюшка Астемирова, у которой был самый пронзительный голос в классе. — Пётр Брониславович снимет тебя сейчас! Не дёргайся!

— Не надо меня снимать! — возмутился Антон. — Когда захочу, я сам слезу! Я такой! Ой!

Все только и увидели, как мелькнули в воздухе серые штанишки. Раздался плеск, и все, кто наблюдал эту картину, в ужасе ахнули. Витя Рындин кинулся к чану. Воровская личность отскочила от него. Ни с чем…

— Прыгнул в чан и там сварился. — констатировал Мамед.

— Живой он? Ой, горе-горе! — Пётр Брониславович оказался у места падения гораздо раньше, одновременно с Витей, который уже заглядывал в большой чугунный чан.

Никто уже не смеялся, не кричал. И вот в тишине, нарушаемой лишь непрекращающимся гулом работающих агрегатов, послышалось фырканье и бульканье:

— Помогите… Вытащите меня! Тьфу! Я вот…