Деньги на ветер

После пережитого напряжения нам обоим надо еще минуту передохнуть. Он встречает мой взгляд, смотрит на пистолет и, как краб, боком подается назад, в сторону берега. Скованные наручниками кисти скользят по сухому льду, ноги волочатся за телом.

Кли-кли! — кричит какая-то птица. Облака. Снежинки. Кли-кли!

Подхожу к нему.

— Нет, — говорит он.

Задница у него пристала ко льду. Он отрывает ее и снова отползает крабом. Выглядит это так трогательно, что мне становится не по себе. Я целюсь ему в живот.

— Нет, — повторяет он шепотом. — Не-е-е-ет!

Его выдох — призрачен и исчезает, как все призраки. В красных глазах с расширенными, как после дозы кокаина, зрачками — отчаяние.

Подхожу к нему со спины и ставлю на ноги. На коже, человеческой коже, заметны места соприкосновения со льдом.

Отвратительно, но теперь уже недалеко.

— Послушай меня, дружище, я тебя богачом сделаю. Я тебе денег дам. Много денег. Миллионы. Ты понимаешь? Миллионы долларов. По-английски говоришь? Ты понимаешь по-английски, чтоб тебя?..

Понимаю. Английский у меня был профилирующим.

— Надеюсь, понимаешь меня. Если нет, можешь совершить ошибку. Она тебе весь остаток жизни испортит. У меня есть люди, меня найдут, и тогда не хотелось бы мне оказаться на твоем месте.

Уж лучше быть на моем месте, чем вообще без места на этом свете.

— Ты просто не знаешь, с кем связался. Понятия не имеешь.

Что дальше? Скажешь, что у тебя связи? Что сам ты занимаешь высокое положение? Твои перемещения отслеживаются беспилотниками ЦРУ?

Еще несколько шагов: один, два, три, четыре…

Так, теперь вполне достаточно.

Делаю ему понятный в любой стране знак остановиться и жестом велю лечь.

Он отрицательно качает головой. Приставляю дуло пистолета к его груди, к сердцу.

Не повинуется.

Захожу со спины и бью ногой по левой икре. Колени у него подгибаются, я толкаю, и он валится лицом на лед. Тело обмякает. Он силится прийти в себя.

Убираю пистолет в карман, достаю ключ от наручников, открываю замок на одном запястье, отскакиваю на безопасное расстояние, снова достаю пистолет и жду. Сначала он не может поверить, что руки свободны, потом поднимается на ноги и начинает растирать затекшие кисти.

Наведя на него пистолет, кладу перед собой рюкзачок, расстегиваю молнию. Вынимаю молоток и, подтолкнув, пускаю к нему по льду.

Он с удивлением разглядывает зловещий стальной пятикилограммовый инструмент с кленовой рукояткой.

— Это еще зачем? — спрашивает он.

Указываю на лед.

Сначала на лице недоумение, потом он догадывается:

— Хочешь, чтобы я продолбил лед?

Киваю.

Он берет молоток в руки.

Сердце у меня начинает бешено колотиться. Опасный момент. Если он попробует провернуть свой номер, мне — конец.

Может получиться милая кармическая концовка.

У него в руках грозное оружие, он силен, зол, руки его свободны.

Все козыри у него, кроме одного.

Нет информации.

Он не знает, что пистолет не заряжен.

На мгновение он замирает, глядя мне в лицо, но, видя только маску, улыбается и стискивает в руке кленовую рукоятку. От его улыбки меня пробирает дрожь.

Выглядит он, как Брэд Питт на вечеринке, как скандинавский бог Тор во время Рагнарёка, последней гибельной битвы богов: молот, лед, окровавленное лицо, светлые кудри.

Поднимаю «смит-вессон» двумя руками. Целюсь в него совершенно бесполезным пистолетом.

— А если не стану? — говорит он.

Киваю, как бы советуя: «А ты попробуй».

— Ну ты полный псих, — бормочет он. Негодующе качает головой. — Да какой ты мужик?

Да никакой.

«Смит-вессон». Молоток. Голубые глаза. Зеленые глаза.

— Ну и черт с ним, — говорит он и яростно всаживает молоток в лед. От первого же удара образуется трещина. От второго появляется дыра размером с футбольный мяч. От третьего она становится с большой блин, в ней плавают осколки льда, которые я легко смогу выбрать.

Подняв руку, делаю ему знак остановиться. Потом, показывая открытую ладонь, велю бросить молоток.

Сейчас было бы проще заговорить, все ему объяснить, но мне не хочется так раскрывать карты, пока он окончательно не окажется там, где мне надо.

— Хочешь, чтобы я бросил?

Киваю.

— А если брошу тебе в голову?

Он смотрит сначала на меня, потом на пистолет и выпускает рукоятку. Наведя на него пистолет, я захожу сзади и валю его на спину. Поездка в машине, холод и работа молотком так его обессилили, что он встречается со льдом, как со старым другом.

Приставляю дуло к его шее и держу некоторое время — пусть прочувствует прикосновение. Потом беру его руки и складываю за спиной. Не успев ничего предпринять, он снова оказывается в наручниках.

Вот так. Все кончено. Никуда не денешься. Неправильный ответ, и ты — покойник.

Кладу пистолет на лед, подхожу к проруби, выкидываю из нее обломки льда. Молотком чуть-чуть расширяю прорубь и отбрасываю его как можно дальше.

Не давая ему опомниться, волоку за наручники к проруби. Приходится напрягаться изо всех сил, а их не так уж много. Но вот он чувствует ногами воду, начинает дико брыкаться, однако движения тела по льду уже не остановить.

Сначала ноги, потом и туловище оказываются в проруби.