Деньги за путину

От моря к дому Дьячковых ведет настил из мореных дубовых досок. Еще в конце двадцатых годов возле Русской кошки разбилась торговая американская шхуна. Отец Дьячкова, в то время первый председатель Товарищества по совместному вылову рыбы, собрал людей и перевез по первому снегу на нартах все, что осталось от шхуны. Лесоматериала тогда не было. Решили из пригодных досок и брусьев сколотить первый деревянный домик Товарищества. Уже до прихода первых пург среди яранг стойбища вырос приземистый, крепкий, словно монолит, домик с жестяной гофрированной крышей. Здесь разместились контора и клуб одновременно, фельдшерский пункт и мехмастерская. Запахи целых эпох смешались в трех больших дубовых комнатах с рундуками вдоль стен: трубочного табака и машинного масла, мореной древесины и лекарственной камфоры, оленьих шкур и заокеанского спирта… Шхуна везла к берегам Чукотки «огненную воду» в обмен на пушнину и моржовую кость.

С окончательным приходом Советской власти на Чукотку в стойбище Энмыгран первый пароход доставил товары и лесоматериал. Рядом с конторой простроили склад и школу. Добротные дома теснили яранги. А спустя десятилетие после Великой Отечественной войны правительство выделило средства для создания новых комплексов центральных усадьб всех колхозов Чукотки. Энмыгран переселился на левый берег небольшой речушки Дежневки, а «дубовый дом» остался на правом. Долго думали, что с ним делать, а тут старик Дьячков вышел на пенсию, вот правление колхоза и отдало ему этот дом в вечное пользование. Лучшего подарка для старика не могло и быть. Ведь здесь, в этой избе, прошли его самые светлые и самые трудные годы. Здесь ему вручали партийный билет и первую награду — орден Красной Звезды — за участие в спасении челюскинцев. Здесь он мечтал с единомышленниками о новой жизни Энмыграна, спорил и убеждал, радовался и огорчался. Здесь впервые познакомился с девушкой-чуванкой Еленой, жительницей глухого села в самых верховьях Лососевой реки. Она возвращалась домой с первой конференции комсомольцев Чукотки… Здесь, наконец, родился у них первенец Анимподист.

Сейчас старикам по семьдесят. Сам он в сезон путины работает в коптильном цехе. В свободное время уходит за нерпой, не пропускает и гусиную охоту. Правда, слух стал сдавать, а ведь раньше на звук сваливал гуся.

Матушка — та грибница и ягодница. Оттого никогда не бывает пуст их семейный ледник, тут и засахаренная морошка, голубица, княженика, маринованные грибы, соленая кета и копченый голец, замороженная нельма на строганину, нерпичья печень, дичь… Оленину в колхозе берут сразу тушей, сахар и чай — ящиками. Старая привычка, тундровая.

Одеваются Дьячковы во все прочное и чистое. На выход — ладные пыжиковые шапки, унты из камуса. Шубы и костюмы, правда, «материковского» производства. Однажды брат старика, живущий в Москве, прислал ему только что входивший в моду кримпленовый костюм. И приписал: «На лето тебе костюмишко приглядел. Ноский, хвалят…» Понравился старику — легкий, для комара непробиваемый. Что еще лучше придумать для летней жары? Стал в нем рыбачить, когда кормить собак, когда разделывать нерпу.

С давних пор старый Дьячков держит собачью упряжку. Когда-то она считалась лучшей из лучших, не один приз взял опытный каюр на традиционных весенних соревнованиях, не одну тысячу километров тундры избороздили стальные полозья нарт. А теперь вот пришлось сократить наполовину число собак в упряжке — хлопот много с ними, силы уж не те. Но все равно зимой Дьячков без упряжки обходиться не может… Для проверки песцовых капканов нет лучшего транспорта. Это Анимподист — тот купил мотонарты «Буран» и каждое воскресенье отправляется на лед лимана за корюшкой.

Анимподист окончил вечернюю школу-десятилетку. Дальше учиться пока не пожелал. Все откладывает до лучших времен. Говорит, в соседнем городе есть только педучилище, а оно ему ни к чему. Ехать в областной центр или еще куда — хлопотно. Свою рыбацкую службу он любит. Да что любит! Если бы вдруг вышел такой указ, что, мол, не только не будут платить за путину, но еще и брать за право в ней участвовать — Анимподист бы два раза не думал: «Нате, берите, только дайте душу отвести».

Так он рассуждает и потому, что к деньгам ровен, если не сказать, равнодушен. В одну из путин вдруг нашло на него затмение: за две с половиной тысячи скупил все цветы городской оранжереи и раздарил их отъезжающим девчатам с рыббазы. Сам-то он еще холостяк.

Вообще доход семьи Дьячковых солидный. Двухсот им за глаза на прожитье, остальные — в сберкассу. Старик в последнее время задумал купить в дом полированный мебельный гарнитур, каким обзавелся недавно сосед. Не для себя — для будущей семьи сына. Прикинули они оба и так, и эдак — нет, среди кадушек с растениями и нерпичьих ковров на дубовых стенах стильная, современная мебель будет нелепа. Решили отложить покупку до свадьбы Анимподиста.