Дэнс, дэнс, дэнс

– Огромное вам спасибо, – искренне сказал он.

В очень смешанных чувствах я вернулся домой на Сибуя. Осталось трое, – только и думал я.

* * *

“Зачем нужна была смерть Дика Норта?” – гадал я, потягивая в одиночку виски. И сколько ни думал – не находил в его неожиданной гибели ни малейшего смысла. В проклятой головоломке пустовало сразу несколько ячеек, но оставшиеся фрагменты никак не вписывались в картинку. Хоть ты их изнанкой переворачивай, хоть втискивай ребром. Может, сюда затесались фрагменты какой-то другой головоломки?

И все же, несмотря на бессмысленность, эта смерть очень сильно меняет ситуацию в целом. В какую-то очень плохую сторону. Не знаю, почему, но где-то в глубине подсознания я в этом почти уверен. Дик Норт был хорошим человеком. И как мог, по-своему, замыкал на себя некие контакты в общей цепи. А теперь исчез – и эти контакты разладились.Что-то изменится. Теперь все станет еще запутаннее и тяжелее.

Пример?

Пример. Мне очень не нравятся безжизненные глаза Юки, когда она с Амэ. Еще не нравится пустой, как у рыбы, взгляд Амэ, когда она с Юки. Так и чудится, будто где-то здесь и зарыт корень зла. Мне нравится Юки. Светлая голова. Иногда упрямая, как осленок, – но в душе очень искренняя. Да и к Амэ, нужно признаться, я отношусь тепло. Когда мы разговаривали наедине, она превращалась в весьма привлекательную женщину. Одаренную – и в то же время беззащитную. В каких-то вещах она была даже бoльшим ребенком, чем Юки. И тем не менее – мать и дочь, взятые вместе, сильно меня напрягали. Теперь я понимал слова Хираку Макимуры о том, что жизнь под одной крышей с ними отняла у него талант...

Да, конечно. Им постоянно нужна чья-то воля, которая бы их соединяла.

До сих пор между ними находился Дик Норт. Но теперь его нет. И теперь уже я, в каком-то смысле, заставляю их смотреть друг другу в глаза.

Вот такой “пример”...

* * *

Несколько раз я встречался с Готандой. И несколько раз звонил Юмиёси-сан. Хотя в целом она держалась с прежней невозмутимостью, – судя по голосу, ей все-таки было приятно, что я звоню. По крайней мере, это ее не раздражало. Она по-прежнему дважды в неделю исправно ходила в бассейн, а в выходные иногда встречалась с бойфрендом. Однажды она сообщила, что в прошлое воскресенье выезжала с ним на озера.

– Но ты не думай – у меня с ним ничего нет. Мы просто приятели. Последний год школы вместе учились. В одном городе работаем. Вот и все.

– Да ради бога. Ничего я такого не думаю, – сказал я. То есть, я и правда воспринял это спокойно. По-настоящему меня беспокоил только бассейн. На какие там озера вывозил ее бойфренд, на какие горы затаскивал – мне было совершенно неважно.

– Но лучше тебе об этом знать, – сказала Юмиёси-сан. – Я не люблю, когда люди друг от друга что-то скрывают.

– Ради бога, – повторил я. – Мне все это безразлично. Я еще приеду в Саппоро, мы встретимся и поговорим. Вот что для меня по-настоящему важно. Встречайся с кем угодно и где угодно. К тому, что происходит между нами, это никакого отношения не имеет. Я все время думаю о тебе. Я тебе уже говорил – я чувствую, что нас с тобой что-то связывает.

– Что, например?

– Например, отель, – ответил я. – Это место для тебя. Но там есть место и для меня. Твой отель – особенное место для нас обоих.

– Хм-м, – протянула она. Не одобрительно, но и не отрицательно. Нейтрально хмыкнул себе человек, и все.

– С тех пор, как мы с тобой расстались, я много с кем повстречался. Очень много чего случилось. Но все равно постоянно думаю о нас с тобой как о самом главном. То и дело хочу с тобой встретиться. Только приехать к тебе пока не могу. Слишком много еще нужно до этого сделать.

Чистосердечное объяснение, начисто лишенное логики. Вполне в моем духе.

Между нами повисло молчание. Скажем так: средней длины. Молчание, за которое, как мне показалось, ее нейтральность слегка сдвинулась в сторону одобрения. Хотя, по большому счету, молчание – всего лишь молчание. Возможно, я просто принимал желаемое за действительное.

– Как твое дело? Движется? – спросила она.

– Думаю, да… Скорее да, чем нет. По крайней мере, я хотел бы так думать, – ответил я.

– Хорошо, если закончишь до следующей весны, – сказала она.

– И не говори, – согласился я.

* * *

Готанда выглядел немного усталым. Сказывался плотный график работы, в который он умудрялся вставлять еще и встречи с бывшей женой. Так, чтобы никто не заметил.

– Естественно, до бесконечности это продолжаться не может, – сказал Готанда, глубоко вздохнув. – Уж в этом-то я уверен. Не лежит у меня душа к такой придуманной жизни. Все-таки я человек семейного склада. Поэтому так устаю каждый день. Нервы уже натянуты до предела…

Он развел ладони, словно растягивал воображаемую резинку.

– Взял бы отпуск, – посоветовал я. – И махнул с ней вдвоем на Гавайи.

– Если б я мог, – сказал он и вымученно улыбнулся. – Если б я только мог – как было бы здорово! Несколько дней ни о чем не думать, валяться на песочке под пальмами. Хотя бы дней пять. Нет, пять – это уже роскошь. Хоть три денечка. Трех дней достаточно, чтобы расслабиться...