Дэнс, дэнс, дэнс

– Не знаю, – сказал он. – Тяга к саморазрушению. Есть у меня такое. С давних пор. Стресс накапливается – и я проваливаюсь туда, внутрь. В зазор между мной настоящим – и тем, кого я играю. Этот чертов зазор я сам в себе вижу отчетливо. Огромная трещина – словно земля под ногами распахивается. Ноги разъезжаются – и я лечу туда, в эту пропасть. Глубокую, темную – хоть глаз выколи... Когда это случается, я вечно что-нибудь разрушаю. Потом спохватываюсь – а ничего уже не исправить. В детстве часто было такое. Постоянно что-то крушил или разбивал. Карандаши ломал. Стаканы бил. Модели из конструктора ногами топтал. Зачем – не знаю. Пока маленький был, на людях такого себе не позволял. Только если один оставался. Но уже в школе, классе в третьем, друга с обрыва столкнул. Зачем? Черт меня разберет. Опомнился – приятель внизу валяется. Слава богу, обрыв невысокий был. Парень легкими ушибами отделался, скандал замяли. Да и он сам думал, что я нечаянно. Никому ведь и в голову не приходило, что я могу такое намеренно вытворять. Знали бы они!.. Сам-то я понимал, что делаю. Своей рукой, сознательно своего же друга с обрыва скинул. И таких подвигов у меня в жизни – хоть отбавляй. В старших классах почтовые ящики поджигал. Тряпку горящую засуну в щель – и бежать. Подлость, лишенная всякого смысла. Я это понимаю – и все равно делаю. Не могу удержаться. Может, через такие бессмысленные подлости я пытаюсь вернуться к самому себе? Не знаю. Что делаю – не осознаю. Но ощущение того, что уже натворил, в памяти остается. Раз за разом эти ощущения прилипают к пальцам, как пятна. Как ни старайся – не отмыть никогда. До самой смерти... Не жизнь, а сплошное дерьмо. Не могу больше...

Я вздохнул. Готанда покачал головой.

– Только как мне всё это проверить? – продолжал он. – Никаких доказательств, что я убийца, у меня нет. Трупа нет. Лопаты нет. Брюки землей не испачканы. На руках никаких мозолей. Да и вообще – рытьём одной могилки мозолей не заработаешь. Где закопал – тоже не помню... Ну, пойду я в полицию, признаюсь во всем – кто мне поверит? Трупа нет – значит, нет и убийства. Даже моральный ущерб возмещать будет некому. Она исчезла. И это все, что я знаю... Сколько уж раз я собирался тебе обо всем рассказать! Язык не поворачивался. Боялся, расскажу – и между нами что-то пропадет. Понимаешь, пока мы с тобой встречались, я вдруг научился расслабляться как никогда. Больше не чувствовал своего зазора, не разъезжались ноги... Для меня это – страшно важная вещь. Я не хотел терять наши отношения. И все откладывал разговор на потом. При каждой встрече думал: “не теперь, как-нибудь в другой раз”. И вот – нa тебе, дотянул. На самом-то деле, давно уже надо было признаться...

– Признаться? – не понял я. – В чем? Сам же говоришь, никаких доказательств нет...

– Дело не в доказательствах. Я должен был сам тебе обо всем рассказать, и как можно раньше. А я скрывал. Вот в чем проблема.

– Ну, хорошо. Предположим, ты действительно убил Кики. Но ты ведь не хотел ее убивать!

Он посмотрел на свою раскрытую ладонь.

– Не хотел. И никаких причин для этого не было. Господи, да зачем же мне убивать Кики? Она мне нравилась. Мы дружили – пусть даже и в такой ограниченной форме. О чем мы только не разговаривали! Я ей про жену рассказывал. Она очень внимательно слушала, участливо так. Зачем мне ее убивать? Но я все-таки ее убил. Вот этими руками. И при этом – совсем не желал ее смерти. Я душил ее, как собственную тень. И думал: вот моя тень, которую я должен убить. Если я убью эту тень, жизнь наконец-то пойдет как надо... А это была не тень. Это была Кики. Только не в этом мире – а там, в темноте. Там – совсем другой мир. Понимаешь? Не здесь! Кики сама меня туда заманила. Шептать начала: “Ну, давай, задуши меня! Задуши, я не обижусь...”. Сама попросила – и даже сопротивляться не стала. Именно так, я не вру... Вот чего я понять не могу. Как такое возможно на самом деле? Разве всё это – не обычный ночной кошмар? Чем дольше об этом думаю – тем больше реальность в бреду растворяется, как сахар в кофе. Зачем Кики это шептала? За каким чертом сама попросила ее убить?..

Я допил согревшееся пиво. Сигаретный дым собирался под потолком, густея, как привидение. Кто-то толкнул меня в спину и извинился. По ресторанной трансляции объявляли готовые заказы: пицца такая-то, столик такой-то.

– Еще пива хочешь? – спросил я Готанду.

– Давай, – кивнул он.

Я прошел к стойке, купил два пива и вернулся. Не говоря ни слова, мы принялись за пиво. В ресторане кишело, как на станции Акихабара92

в час пик: посетители слонялись туда-сюда мимо нашего столика, не обращая на нас никакого внимания. Никто не слушал, что мы говорим. Никто не пялился на Готанду.

– Что я говорил? – произнес он с довольной улыбкой. – В такую дыру ни одну знаменитость силком не затащишь!

Сказав так, он поболтал опустевшей на треть пивной кружкой, точно пробиркой на уроке естествознания.

– Давай забудем, – тихо предложил я. – Я как-нибудь сумею забыть. И ты забудь.