Derbi Braya Pylayuschaya Ember 1

— Улучшить? Ты имеешь в виду принятие тех дерьмовых условий, на которые

согласилась?

— О чем ты говоришь?

171

— Знаешь, кем ты будешь через несколько дней? Нашей маленькой шлюхой. Этого

ты хочешь? Быть клубной девкой? Чтобы тебя использовали, трахали, унижали и…

— Нет!

— Но собираешься ею стать, ведь так? Потому что тебе нужны деньги.

Я качаю головой из стороны в сторону, пытаясь отрицать то, что, мы оба знаем,

является правдой.

— Я сказала тебе, я уйду. Ты единственный, кто вынуждает меня остаться!

— Уйдешь куда? Туда, где станешь шлюхой для кого-то другого? — рычит он. —

Как бы не так.

По моей шее ползет раскаленный до бела гнев, как оголенный провод под

напряжением. Я рычу. Да, рычу. Звук исходит откуда-то изнутри меня. Мой кулак чем-то

напоминает рогатку, когда я выбрасываю его вперед, целясь ему в лицо. Клянусь, мои

кости хрустят, когда соприкасаются с его твердой челюстью. При ударе его подбородок

смещается в сторону. Но я продолжаю наступать, колотя его в грудь обоими кулаками.

— Как ты смеешь меня судить, мать твою!

Он отступает на два шага назад.

— Можно подумать, твоя жизнь настолько совершенна. Ты ведешь себя как

последний козел со всеми, кто тебя окружает, потому что не можешь справиться с

разрывом отношений. Это было пять… ПЯТЬ гребаных лет назад, Мав. Забудь уже о ней.

Он сбрасывает мои руки с себя, словно я какой-то комар.

— Что ты здесь делаешь? — рычит он в ответ.

— Боже, какой же ты придурок. Не могу поверить, что…

Поцеловала тебя.

Двинувшись на меня, он вторгается в мое личное пространство и шипит:

— Какого хрена такая девушка, как ты, делает в таком месте, как это, а? — его грудь

врезается в мою. — Почему ты здесь, Куколка?

Я кусаю губу и качаю головой.

— Почему? — кричит он мне в лицо, и его голос эхом отскакивает от стен.

Разведя руки в стороны, я кричу:

— Потому что это мой единственный вариант. Там, вне клуба, у меня ничего и

никого нет. Мне некуда идти. Это ты хотел услышать? Да, я бездомная. Бомжиха. Нищая.

Да, я не хочу спать со всем байкерским клубом или кучей похотливых кобелей, которых

не знаю. Но чтобы выжить, я сделаю это, если потребуется! У меня нет другого выбора.

— Почему ты не можешь поехать домой?

Я вздрагиваю и отвожу взгляд в сторону, чтобы не чувствовать на себе его

пронзительный взгляд.

— Просто не могу.

— Почему? — когда я намереваюсь уйти, он хватает меня за руки и встряхивает. —

Почему, черт подери, ты не можешь поехать домой?

Я стараюсь вырвать из его захвата, но он продолжает задавать тот же самый вопрос

снова и снова. Почему? Почему? Почему? Он не отпустит меня, и чем больше я борюсь с

ним, тем сильнее становится его хватка. Я впадаю в такую ярость, что слова буквально

срываются с моих губ.

— Он найдет меня!

— Кто? — он наклоняется и заглядывает мне в лицо. — Кто тебя найдет?

172

С ужасом осознав, как много я ему сказала, я смотрю куда угодно, только не на него.

Но Мав хватает меня за подбородок и заставляет меня посмотреть ему в глаза.

— Не молчи, Куколка. Давай же. Скажи мне. Кто тебя найдет? От кого ты бежишь?

Я зажмуриваюсь, но, когда я это делаю, прошлый месяц с Уорнером как фильм

ужасом вспышками проносится у меня в голове. Беспомощность и страх мелкой рябью

расходится по всему моему позвоночнику. Из меня вырывается хныканье, а к горлу

подступает желчь.

— Куколка, скажи мне, — не добившись от меня ответа, он спрашивает: — Это твой

бывший?

Больше не контролируя свое тело, я киваю, сама того не желая.

Тон его голоса понижается на несколько октав.

— Что он с тобой сделал?

Железный ящик моего сознания открывается настежь и теперь его не закрыть. Мав

хочет знать все. Ладно. Я расскажу ему. Я с горечью смеюсь, открываю глаза и ловлю на

себе его пристальный взгляд.

— Лучше спроси, что он не сделал. Что не отнял у меня. Потому что ответ такой —

мою жизнь, Мав. Это единственная вещь, которую мне удалось сохранить, и пока я не

готова с ней расстаться.

Лицо Мава каменеет. Он понимает, о чем я. Мышца на его челюсти начинает

дергаться, а в глазах кружит целый водоворот эмоций. Печаль. Сожаление. Ярость.

Жалость.

Мне не нужна его долбаная жалость. Глядя на его лицо, охваченное этим чувством, в

моих венах бурлит и закипает кровь.

Я бью его по руке, удерживающей мой подбородок, и отталкиваю его назад.

— Что? Эта правда слишком уродлива для тебя? Или тебе просто жаль, что твой

друг будет лишен удовольствия забрать мою девственность?

— Куколка…

— Ты хочешь знать остальное, да? Правда в том, что моя жизнь не была идеальной,

Мав. Это был чертов лабиринт. Полный испытаний и тупиков. У меня никогда не было

нормальной жизни. Даже в детстве. Всегда были наркотики и жуткие люди. Слишком

часто мы ели из банок еду с истекшим сроком годности, потому что это все, что у нас

было. Моя мать сбежала, когда мне было шестнадцать. Шестнадцать. Мне пришлось