Derbi Braya Pylayuschaya Ember 1

Что я знаю наверняка, так это то, что они — шайка личностей, с которыми шутки

плохи.

Мне хочется сказать офицеру Дэвису, чтоб катился к чертовой матери. Я не

собираюсь наживать врага в лице банды головорезов. Я на грани того, чтобы послать его.

Но держу язык за зубами. Если я скажу ему пару ласковых, не сомневаюсь, что он прямо

здесь наденет на меня наручники и заберет в участок. Если я соглашусь с его планом, или,

по крайней мере, буду вести себя так, будто я в деле, может быть, я смогу выкроить для

себя время, чтобы найти выход из этой ситуации.

Его рука сжимает моё плечо.

— Что будем делать?

Я тяжело выдыхаю:

— Они не раскроют мне свои секреты только потому, что я предложу им себя.

Его рука передвигается влево, он хватает меня сзади за шею и толкает вперёд, пока

моё лицо не прижимается к зеркалу. Он рычит:

— Высоси или вытрахай это из них, если придётся. Мне насрать. Но тебе лучше

найти способ раздобыть то, что мне нужно, или именно ты окажешься за решеткой, а не

эти грязные ублюдки, ты меня слышишь? И мне нужно что-то стоящее. Не какие-то

дерьмовые сплетни о том, как они изменяют своим женам, старухам или другим сукам,

как бы они их ни называли. Я хочу знать об их торговых сделках, поездках, деловых

контактах и других клубах, с которыми их связывают поставки и наркота. Ты поняла?

Даже не пытайся меня кинуть. Проговоришься им о нашей маленькой сделке, я запру тебя

так быстро, что голова закружится. Попытаешься сбежать из города, я расскажу несколько

историй, и тогда твоё лицо будет украшать каждый полицейский участок, каждый

телевизор и каждую газету. Больше не останется мест, куда ты сможешь податься, где

тебя не узнают и не вызовут копов.

Сукин сын... К моей шее и лицу приливает краска. Внутри меня клокочет ярость.

— Разве двадцать лет твоей жизни не стоят того, чтобы развязать языки каким-то

там байкерам?

Я цежу сквозь стиснутые зубы:

— Хорошо. Я сделаю это.

Он сильнее вдавливает моё лицо в стекло.

— Что ты сказала? Я не расслышал тебя.

— Я сказала, что сделаю это.

Его рука тут же отпускает меня.

— Хорошая девочка.

Я хмуро гляжу на его отражение.

— Они не доверятся мне за одну ночь.

Он ухмыляется.

— Я дам тебе две недели. Две недели свободы за каждый стоящий кусок

информации, который ты для меня раздобудешь. У тебя есть киска. Я предлагаю тебе

использовать её и использовать с толком.

Неужели он только что всерьёз сказал это? Господи, что он за коп такой?

19

Неспешно дойдя до выхода, он открывает дверь, выглядывает и оставляет меня одну

в туалете.

Я отталкиваюсь от мойки и позволяю волне гнева и ярости захлестнуть меня с

головой.

— Чтоб тебя!

Я выбрасываю кулак вперёд и кричу, когда мои костяшки ударяются о стекло. Оно

не разбивается, но мою руку простреливает жгучая боль от костяшек до предплечья.

— Ой! Чёрт! Дерьмо!

Я качаю свою руку, словно в колыбели.

Через несколько минут дверь распахивается снова. На этот раз я вижу в зеркальном

отражении Лили, стоящую в дверном проёме.

— Ты все ещё хочешь пойти со мной?

Нет. Но выбор от меня больше не зависит.

Глава 3

Логово дьявола — не место для невинных.

Лили помогла мне найти выход из затруднительного положения. Вот только она

понятия не имеет, отчего моя жизнь стала такой сложной. Мы перекинулись парой слов

после того, как сели в машину. Она пояснила, куда везла меня и что меня там ожидает.

Место, где можно спрятаться, но кое-что идет в комплекте с ним. А именно, байкерами и

целой оравой людей, ведущих праздный образ жизни.

Я не задавала вопросов. Я только кивала. Я прекрасно понимала, во что ввязывалась.

Мы мчимся по автостраде в чёрном двухдверном бумере Лили, направляясь на юг, за

пределы Альбукерки, пока из динамиков тихо доносится композиция Hinder’s «Lips of an

Angel». В боковом зеркале я замечаю молодого байкера, Ригора, следующего за нами на

своём мотоцикле. А также два автомобиля позади него и патрульную полицейскую

машину. Та же самая патрульная машина, которая преследовала нас с того момента, как

мы вышли из продуктового магазина.

Я сижу на пассажирском кресле, глядя в окно, используя пейзаж как отвлечение. Но

как бы сильно я ни старалась, я не могу игнорировать спазмы, от которых мой живот с

каждой милей скручивает все сильнее и сильнее.

Частично от голода. Частично от нарастающей паники.

Я чувствую на себе взгляд Лили за секунду до того, как она произносит:

— Ты в порядке? Ты выглядишь бледной. Может, мне остановиться?

— Э-э... нет, — я тут же бросаю на нее взгляд. — Но ты не возражаешь, если я

открою окно? Меня иногда укачивает в транспорте. Думаю, мне просто нужно немного

подышать свежим воздухом.

Мой ответ довольно близок к истине, если учесть, что я не могу слишком долго

находиться в замкнутом пространстве. Такое чувство, будто я медленно задыхаюсь в этой

20

металлической коробке. До Уорнера я страдала от легкой формы клаустрофобии, сейчас

дело обстояло гораздо хуже.

— Конечно. Всё, что тебе нужно.