Derbi Braya Pylayuschaya Ember 1

Отстранившись, он отводит взгляд от моего лица и опускает его на мое тело. Его

глаза прожигают маршрут от моей груди и ниже, спускаясь по моему животу к лону.

Кончики его пальцев едва касаются самой мягкой части моего живота, пока он не убирает

руку.

Мав крепко зажмуривается, выдыхает и падает на спину.

— Да, устал. Мы должны поспать.

Но, словно вспомнив, что мы разделили минуту назад, он высовывает язык и

проводит им по своей нижней губе.

Я поворачиваюсь к нему, больше не в силах бороться с искушением потрогать его. Я

кладу руку ему на живот. Как только я это делаю, в глубине его горла зарождается стон,

его пресс напрягается. Его глаза все еще закрыты, когда я скольжу пальцами по его

животу. Он убирает свою руку с груди, предоставляя мне полный доступ. Я читаю кожу

на кубиках его пресса, как будто это шрифт Брайля, и запоминаю каждый звук

удовольствия, который он издает. Продвигаясь к его груди, я дразню его кончиками

238

пальцев, кружа по его соску, а затем перемещаю их к центру его грудной клетки,

прослеживая ими слова татуировки. Исследовав верхнюю часть его тела вдоль и поперек,

я робко касаюсь его челюсти и чувствую, как его щетина царапает кончики моих пальцев.

Те самые жесткие волоски, что оставили временный ожог между моими бедрами и на

моей шее.

Боже правый... мой Люци — красавец. Ни одна женщина в здравом уме не сможет

устоять перед его лицом и телом. И не только перед ними.

У меня не было шанса устоять, так ведь?

Да, не было.

С того момента, как я его увидела, он меня очаровал. Проложил себе путь прямо в

мое сердце.

Когда я дотрагиваюсь до его губ и провожу по ним подушечками своих пальцев, рот

Мава приоткрывается. Я влюбилась в эти губы в первый день нашей встречи. Несмотря на

то, что он зажимал ими сигарету, они были самыми сексуальными губами, которые я

когда-либо видела. Полные и созданные для поцелуев.

Наконец, его глаза открываются и сосредотачиваются на моем лице, они полыхают

огнем, который практически опаляет воздух между нами.

Он смотрит на меня так, будто я — его еда, в которой он слишком долго себе

отказывал.

Мы смотрим на друг друга, и я задаюсь вопросом, чего он ждет. Почему он не

целует меня? Почему не ласкает меня? Почему не займется со мной сексом? Что

случилось с его обещанием трахнуть меня?

— Мав?

Он лениво мне улыбается:

— Да, детка?

Я поглаживаю его щеку и изучаю его лицо.

— Чего ты ждешь?

Он поворачивает голову и целует мою ладонь. Когда он снова встречается со мной

взглядом, он произносит:

— Тебя. Я говорил тебе. Ты контролируешь это. Я не хочу требовать от тебя больше

того, что ты готова мне дать.

Но я хочу большего. Я хочу то, что ты мне обещал.

Слова так и вертятся на кончике моего языка.

Я неуверенно придвигаюсь к нему и обнимаю его за шею. Прильнув ближе, я не

спускаю с него глаз. Он не сдвигается ни на дюйм. Он ждет, когда я сделаю первый шаг,

когда припаду губами к его губам. Он приоткрывает рот, мой язык проскальзывает внутрь

и нерешительно тянется ему навстречу. Он хватает меня за шею и вторит моим

движениям, моей страсти, моему порыву. Но он сдерживает себя. Под его кожей дремлет

чувство голода. За нежными поцелуями скрывается неистовство, стремящееся вырваться

на свободу.

Я жажду этого и байкера, который берет то, что хочет.

Я углубляю поцелуй, действуя более агрессивно. Мои руки блуждают по его телу, я

прикасаюсь к нему без всяких ограничений. Я всасываю его губу в свой рот и оттягиваю

ее зубами, после чего отпускаю. Моя рука устремляется по его животу вниз и накрывает

его эрекцию под трусами.

239

— Черт! — шипит Мав и дергается под моей рукой. Затем останавливает мою руку и

говорит: — Ты не обязана это делать.

На это раз я затыкаю его своим ртом, не дав договорить, и целую его без всякой

сдержанности. Мы — сплетение губ, языков и рук. Мы так возбуждены и разгорячены,

что воздух между нами трещит от накала.

Разрывая поцелуй, я выдыхаю:

— Я хочу, чтобы ты выполнил то, что пообещал мне.

Через секунду он привстает на локоть и усиливает хватку на моей шее.

— Куколка, — его большой палец гладит меня по челюсти. — Клянусь Богом, детка,

мне нужно быть в тебе больше, чем дышать. Вообще-то, у меня и так уже крыша едет. Ты

точно уверена? Я не стану торопить события, если это то, в чем ты нуждаешься.

— Нет, покажи, насколько хорошо мне может быть с тобой.

Он перекатывается, оказываясь на мне, и заключает мое лицо в свои ладони.

— Проклятье, детка. Я хочу быть тем, кто тебе нужен, но мой контроль висит на

волоске. Я уже не смогу быть нежным.

— Значит, больше не сдерживайся.

— Господи, по-моему, ты не понимаешь, о чем меня просишь.

Я кусаю его губу, почти до крови.

— Понимаю.

— Черт.

Наши рты сталкиваются друг с другом. С той секунды, как наши губы

соприкасаются, это необузданный, жесткий, граничащий с насилием поцелуй. Его руки