Derbi Braya Pylayuschaya Ember 1

Вьетнаме, и когда он не смог убедить Пэппи повести клуб по новому курсу, он ушел. И

Гриз ушел вместе с ним.

— Мав.

Гус зовет меня из коридора и мерзкое чувство, с недавних пор прочно

обосновавшееся в моих кишках, как приливная волна обрушивается на стенки моего

желудка. Я вхожу в коридор. Гус останавливает меня, положив руку мне на плечо. Он

закрывает глаза и медленно качает головой.

132

— Мне жаль, брат.

Он крепко сжимает мое плечо.

Мое тело — бомба… тикающая… мать ее… бомба.

Моя кожа зудит так, словно хочет отслоиться и развеяться по ветру.

Колючая проволока, обмотанная вокруг моего сердца, обжигает так, словно она

лежала в безднах преисподней, а теперь кромсает мое сердце в течение стольких секунд,

сколько мне требуется для того, чтобы понять, что означают его извинения. Его боль

— моя боль. Моя… его. Каждая мышца на моем лице застывает, а зубы скрипят от

силы, с которой я их сжимаю. Я не позволю пролиться влаге, скопившейся в моих глазах.

Она в третьей комнате справа. И она не одна. Какой-то голый темнокожий

жирный ублюдок лежит рядом с ней. Она на кровати, в отключке, на ней только грязный

топик. Все остальное выставлено напоказ. Ее рыжие волосы светлые у корней, а концы

почти багровые от пота и жира. Она худая. Очень худая. Ее живот слишком плоский. В

том месте, где живот должен выпирать как у беременной женщины, ничего нет. И я

знаю. Знаю, что намеренно или нет, но она сделала это.

Всё кончено. Она умерла для меня. Она даже не дала ей шанс.

Все, что я хотел. Все, что я планировал для нас, сгорает дотла прямо на моих

глазах.

Я достаю свой ствол из кобуры. Руки — такое чувство, что их целый миллион —

хватают меня, и мои барабанные перепонки чуть не лопаются от многочисленных

криков. Мои братья вытаскивают меня из комнаты, пока я сопротивляюсь изо всех сил и

в то же самое время пытаюсь прицелиться, чтобы убить ее. Чего я никогда не сделаю.

Но кто-то должен заплатить за все это.

Кэп, должно быть, понимает мою потребность в мести, потому что он швыряет

человека к моим ногам и ставит его передо мной на колени, произнося всего одно слово:

«Дилер». Руки, удерживающие меня, исчезают, и я прыгаю вперед с пистолетом в руке.

Смерть от пули была бы слишком быстрой. Слишком безболезненной. Слишком

легкой. Поэтому я, используя приклад пистолета, превращаю его лицо в месиво из плоти,

крови и сломанных костей.

***

Я не жалею об убийстве дилера. Я жалею лишь о том, что той ночью не убил

женщину, которая отняла жизнь у моего ребёнка.

Она всегда была слабой. Я знал это с первого дня нашей встречи. Но я все равно дал