Деревянная грамота

- А парнишка прав, - приглядевшись, заметил Семейка. - У Трещалы завтра-то главный бой. Одинец своих бережет, а этот, гляди, на лед выводит, да такого противника сегодня выбрал, чтобы вполсилы с ним биться. Ты что, свет? Или что увидел?

Это относилось к Даниле.

- Пока они тут воюют - пойти бы да отыскать у Трещалы эту треклятую грамоту... - прошептал Данила.

Семейка и Желвак, пораженные замыслом, переглянулись.

- А как ты ее собрался искать, свет? - тихонько спросил Тимофей. - Ты хоть раз в жизни выемку-то делал?

- Я - не делал, а вы?

Конюхи уже все втроем переглянулись.

- А нам - доводилось, - ответил за всех Семейка. - Полагаешь, они ее дома держат?

- А больше негде. Не с собой же берут...

С собой деревянную книжицу - такую, какой она представлялась конюхам по столбцам Земского приказа, - взять можно было разве что за пазухой. Но при этом она оказывалась в гораздо большей опасности, чем если бы лежала дома за печью, под сундуком или в ином труднодоступном месте.

- А коли у соседей хранят? - не унимался Семейка. - Завернули, либо в мешок с каким добром сунули, отдали все вместе на сохранение... Да любой боец мог ее домой унести!

- А коли Томила не врет и у них вовсе той грамоты нет? - внес свою долю сомнений Богдаш.

- А коли сыщем? - вдруг спросил Тимофей. - Хоть что-то же делать надобно!

И тут все поглядели на Данилу. Как-то так вышло, что о пропавшей грамоте больше всех именно он беспокоился, пробовал подобраться к ней на разные лады, и такое поведение парня было в укор куда более опытным конюхам, который день не умевшим выполнить поручение дьяка Башмакова.

- Так что, пойдем, что ли, товарищи? - и Богдаш обвел конюхов веселым взглядом, таким, что сразу сделалось ясно - коли семейка и Озорной откажутся, он - не откажется!

- Ин ладно! - усмехнулся Семейка. - Сейчас по льду извозчики не бегают придется через Кремль к Никольской выходить, там уж точно поймаем.

- А почему не бегают? - Данила лишь теперь обратил на это внимание. Река-то широкая, во-он там, вдоль того берега, и могли бы...

- А там бани, свет! Ты ведь сам туда к Авдотьице бегал! - объяснил Семейка. - Они горячую грязную воду под лед спускают, и лед там ненадежный. Ну, так идем, что ли?

До Яузы добирались так: Семейка забежал в домишко при конюшнях, где они с Тимофеем жили, вернулся с каким-то добром за пазухой, потом вышли не к Никольским воротам, а к Спасским, пересекли Красную площадь (у самой опрятной на торгу блинни застряли - съели по горячему блину с икоркой! ), вышли на Ильинку, и уж там остановили пьяненького ямщика с подходящими санями.

Не доезжая Трещалина двора, его отпустили и подошли с бережением.

- Тихо... - шепнул Тимофей.

Конюхи замерли, прислушиваясь. Но за высоким забором голоса не звучали.

- Все, что ли, ушли? - спросил Богдаш. - И бабы, и дети?

- Как же им не пойти на своих поглядеть? - усмехнулся Семейка. - Вся Москва сейчас на реке...

Тимофей несильно стукнул по забору. Раздался собачий лай.

- Миа-а-а-ау! - очень похоже протянул Семейка и добавил чуть более свирепо: - Уа-а-ау-у-у!

Пес, возмущенный такой наглостью, вмиг оказался у забора и стал с той стороны бросаться на доски.

- Здоров, сучий сын! - заглянув в щелку, оценил сторожа Семейка. - Ну да ладно - управимся!

- А как? - подал голос Данила. Приведя товарищей на Яузу, он все больше молчал, предоставляя действовать им - и правильно делал, потому что конюхи знали, как правильно производить выемку, а он пока - нет.

- Аль я не татарин?

Семейкины слова Данила понял, когда Богдаш отвлек пса, двигаясь вдоль забора и постукивая, а Тимофей подставил товарищу сложенные, как для принятия иерейского благословения, ладони в меховых рукавицах. Семейка птицей взлетел на забор и соскочил во двор. Несколько мгновений спустя пес захлебнулся лаем.

- Долго мне ждать?! - прикрикнул на Данилу Тимофей. Оказывается, он и парню уже подставил руки, чтобы переправить его в Трещалины владения.

Данила соскочил в глубокий снег и понял, что произошло: Семейка накинул кобелю на шею аркан, петля захлестнулась довольно туго, а конюх, быстро передвигаясь по дуге и сбивая пса с толку, все выбирал и выбирал веревку, норовя приблизиться к сторожу сбоку.

Данила захлопал в ладоши, пес, обезумев, рванулся к нему - и тут Семейка неожиданно оказался на кобеле верхом, одной рукой натягивая аркан, другой держа сторожа за лохматое ухо.

- Скорее, Данила! Палку! Вон полено! Да берегись!

Пса взнуздали поленом, веревку завязали хитрым узлом, дотащили сторожа до забора и набросили петлю на кол, а конец веревки перекинули на ту сторону. Теперь он уже не мог встревожить лаем соседей и помешать выемке.

- Да, поди, напрасно старались, - сказал Семейка. - Все соседи пошли на бои смотреть. Разве какой безногий дома остался, и то - вряд ли. Открой, Данила, калитку, впусти Богдашку с Тимошей. А я пойду погляжу...