Деревянная грамота

Кузьма Глазынин зажал уши, Трофимка Баламошный присел и голову в плечи втянул.

- Молчи, дура! Не мешай государеву розыску! - прикрикнул на Марфицу Стенька, но она лишь пуще соловьем разливалась.

В это время странноватая женка, войдя из сеней, прошла к печке и зашла за занавеску. Там вдруг сделалось тихо. Ивашка тоже вдруг перестал блажить. Бабка вышла и направилась к Стеньке.

- Ты, молодец, коли что надобно, меня спроси. Я тут многих знаю.

- Ты уж мне наговорила! - огрызнулся Стенька.

- Что увидела - то и сказала. А Нечая и точно увезли. Приезжали за ним на санях. Так что тебе его уже не тут искать надобно.

- А кто приезжал? - Стенька решил, что от женки будет больше толку, чем от заполошного семейства Шепоткиных.

- А кто привез, тот и увез.

- Купец Рудаков, что ли?

- Этого я знать не могу. А вот что скажу - никогда раньше тут этого человека не встречала. Иванушка! - она повернулась к Ивашке. - Кто тебе этого подкидыша сосватал?

- Да купец Рудаков же!

- А кто он таков, откуда взялся?

- В дороге сошлись, как я из Касимова ехал, и он там был со своими возами...

- И сговорились, чтобы тот Нечай у тебя пожил? - осторожно вмешался Стенька. - Да ты не бойся, что беглого к себе пустил, это он пусть боится! Вольно ему парней сманивать!

- Ахти мне! .. - взвыл Ивашка, и таким же криком отозвалась Марфица. Стенька замахал на Ивашку руками.

- Помолчал бы ты, Иванушка! А как того Рудакова звать-величать? спросила женка.

- А звать его Перфилием, а по отчеству - не помню... - хмуро отвечал Ивашка. - Мне до него дела нет. Я за него не ответчик!

- А живет он где? Ты, Иванушка, добром скажи! - потребовала женка, да как! Брови сошлись, с лица она сделалась как те рыси, которых для государевой потехи выкармливали зверовщики Семеновского потешного двора,

- Да ведь он меня в гости не зазывал! Я даже не знаю, есть ли у него на Москве двор-то! Коли он парня своего мне подсунул! ..

- А парня как звать? - не давая земскому ярыжке и слова молвить, продолжала вести розыск разумная женка. - Нечай - это по-домашнему. А крещен каким именем?

- А я откуда знаю! Меня на крестины не звали!

- Ты кому другому, Иванушка, а не мне огрызайся! - предупредила женка. Вот уйду сейчас вовсе - кто твою скорбную ногу править станет? Меня бабка Козлиха потому и прислала, что я это могу, а у нее уже не так получается.

И повернулась к Стеньке.

- Ты, молодец, больше от него ничего и не выведаешь. Я его знаю - он всю дорогу от Касимова до Москвы пьян был. Его, как мертвое тело, везли. А про того купца Рудакова скажу - не стар, боек, шуба у него и точно дорожная - волчья, поди. Ростом невелик. И уж не знаю, показалось иль нет, а одно плечико у него выше другого. Шуба большая, поди разбери...

Женка приподняла левое плечо, задумалась, припоминая, приподняла правое...

- Вот так он и шел, чуть боком.

- Перфилий Рудаков, ростом невысок, не стар, правое плечо выше левого, шуба волчья, - повторил Стенька. - Может ты еще, голубушка, скажешь, какой сотни купец?

- Скажу, что из небогатых.

- Сани с конем, что ли, плоховатые?

- В конях не смыслю, а ты уж моему слову поверь.

- Та-ак... - Стенька повернулся к Ивашке. - Стало быть, по дороге с тем Перфилием Рудаковым знакомство свел?

- Да пили они вместе! - объяснила женка. - У него таких знакомцев пол-Москвы!

- Погоди ты! Я ж розыск веду! Я! И когда тот Перфилий сманивал Нечая в Москву с ним ехать - ты при том был?

- Да разве я того Перфилия стерег? Сани у него сломались, Нечай перегружать помогал, это я помню. А потом гляжу - он уж с нами едет!

- И разговаривал ли при тебе тот Перфилий с тем Нечаем?

- А чего им разговаривать? Один - купец, другого до Москвы обозным мужиком взяли.

- А обещал ли при тебе тот Перфилий, что в Москве поведет того Нечая в Успенский собор, и в баню, и в Охотный ряд?

- Да на что тебе? - хором изумились Ивашка и женка-знахарка.

- Надобно! - таким путем Стенька издалека подъезжал к деревянной грамоте.

Но Ивашка намертво отперся - никаких соблазнов при нем Рудаков Нечаю не рассказывал, ничем не прельщал.

Тогда Стенька в отчаянии решил сказать прямо.

- А не говорил ли при тебе тот Перфилий, что видывал-де некую деревянную книжицу, и не обещал ли тебе ее показать?

- Какую книжицу?..

Ивашка поклялся, что отродясь про такие диковины даже от попа не слыхивал, а от Рудакова - тем более. Клятва была так горяча, что Стенька ей не поверил.

- Ну, собирайся! Возьмем тебя в приказ, отберем от тебя сказку про того Перфилия Рудакова! Ведь ты, сучий потрох, точно про него знаешь - кто таков и где проживает!

- Не знает он! - вступилась женка. - А возить взад-вперед по всей Москве - не позволю! Я ему ногу правлю, весь мой труд насмарку пойдет!

- Больно ты грозна! - сказал на это Баламошный. - Ишь, приказывает! Да кто тебя слушать станет!

- Да ты и послушаешь! Я-то знаю, какую хворобу тебе с самого Рождества лечат, никак вылечить не могут! Гляди - такого сейчас скажу, что и вовсе с той хворобой сладу не будет!

- Да ну тебя! - стрелец даже отступил на два шага, крестясь. - Да воскреснет Бог и да расточатся врази его! .. Пошли отсюда, Степа!